• Выделяет липкую улиточную слизь.
• Не любит тепло, бежит прочь от грелки, от горячего чая и от батареи отопления.
• Панически боится сырых яиц.
• Дневной свет вызывает у него дурноту и приступы чихания.
• Ненавидит аромат духов – реагирует на него изменением цвета, тошнотой и бегством.
• Боится и избегает кладбищ, при соприкосновении с кладбищенской землёй превращается в пыль.
• Проходит сквозь стены любой толщины (только не через зеркала).
• Набрасывается на свою жертву со скоростью реактивного самолёта.
• См. ПСП; кроме того, при его появлении волосы становятся дыбом, дрожь проходит по всему телу, и человек постоянно оглядывается через плечо.
• Замораживает людей своим ледяным дыханием.
• Двигает силой взгляда предметы любой тяжести и заставляет их летать по воздуху.
• Производит шум, способный вызвать стук зубов, тряску всех конечностей и остановку сердца.
• Раздувается до ужасных размеров высотой с небоскрёб
• Отключает радиоприёмники и телевизоры, выводит из строя большие машины – такие, как строительные самосвалы, краны, поезда и карусели.
• Испускает жуткую вонь, от которой появляется сыпь (синие прыщики).
• Взрывает не только электрические лампочки, но и предметы любой величины. Поэтому будьте осторожны! Никогда не смотрите ПКП в его жёлтые глаза, а не то можете лопнуть.
• Оставляет за собой блестящий след, который приклеивает прочнее, чем лучший специальный клей.
• Тоже не любит тепло, но не сбегает, а приходит в ярость и неистовствует вдвое хуже.
• Над сырыми яйцами ПКП может только посмеяться.
• Дневной свет ПКП нипочём.
• Прямое опрыскивание фиалковыми духами чаще всего заставляет его отпрянуть или на время исчезнуть.
• Против ПКП самое верное средство, предположительно – кладбищенская земля. Но доподлинно это неизвестно.
Этот список, мы надеемся, окончательно убедил досточтимого читателя в том, что следует во что бы то ни стало избегать любой встречи с ПКП. Если же читатель – вопреки настоятельным рекомендациям этой книги – всё-таки окажется настолько смелым, что вступит в поединок с этим зловещим существом, то нам остаётся лишь пожелать, чтобы везенья у него оказалось больше, чем рассудка.
Вот и всё. Том с мрачной миной захлопнул книгу. Он улёгся на спину и уставился в потолок.
Не сошёл ли он с ума? Зачем впутался в приключение, от которого волосы встают дыбом? Кто-нибудь мог бы ему объяснить? И всё это ради привидения, которое напугало его до смерти и чуть не задушило своими ледяными пальцами? Из-за чего, в свою очередь, вся семья объявила его сумасшедшим. И по вине которого ему полночи пришлось отчищать лестничную площадку. Ну уж нет!
Том решительно сел в кровати. Об этом не может быть и речи. Нет. Пусть этот старый кусок мерзопакости и впредь остаётся в подвале. Том его больше не боится. И ему пока ещё не надоело жить, чтобы он связывался со страшным ПКП. Лучше уж сразу об этом сказать. А потом окончательно забыть про всё задуманное.
– Куда это ты опять намылился? – спросила Лола, когда Том открывал дверь квартиры.
– Пойду поиграю с привидением, – ответил он раздражённо и хлопнул за собой дверью.
Вой и скрежет зубовный
– Эй! – шёпотом позвал Том, на ощупь пробираясь в кладовую. – Эй, Хуго, ты где?
– Чегу тебе тут упять надо? – Из угла раздался сонный голос.
– Я, э-эм… – Том смущённо откашлялся. – Мне надо с тобой поговорить.
– Пряму так уж сручно? – ворчало привидение. Мерцая, оно поднялось из ящика с картошкой. Широко зевнуло – и сквозь его раскрытый рот Том увидел противоположную стену кладовой.
– Я недолго, ты сейчас же продолжишь спать дальше, – протараторил Том. – Я только хочу тебе сказать, – Том прикусил губу, – что сегодня ночью я с вами не пойду.
Хуго растерянно уставился на него.
– Значит, ты бульше не хучешь мне пумучь?
– Мне очень жаль, – сказал Том. – Но ты пока что можешь оставаться здесь. Спокойной ночи!
Том быстро повернулся к двери. Но лучше бы ему было провалиться от стыда сквозь пол подвала.
– А-а-а-о-о-ой-и-и-а-а! – завыл Хуго у него за спиной. – Ай-и-и-и, так предать и брусить в беде! Уй-ю-у-ух!
– Тсс! Не вопи так громко! – шикнул на него Том.
– Пфю-у-у-и-и-и! – горестно вопил Хуго и, заламывая руки, колебался из стороны в сторону. – Пфу-у-и-и, ты струсил, ты успуга-а-алси-и-и!
Вся кладовая осветилась голубыми вспышками привидения.
– Так и есть, – согласился Том. – Я трус. И что? Ты и сам боишься. Мне ещё нет и десяти, и я не хочу превратиться в кусок льда или взорваться на мелкие части! Нет уж, спасибо!
– Уху-у-йю-ха-а-а! – стонал Хуго. Из его глаз посыпались такие потоки серебристой пыли, что Том расчихался. – Ты пудлый, ты страшно пудлый!
– Я не подлый! – сердито воскликнул Том. – Кроме того, я не знаю, чего ты так стенаешь. У тебя же есть госпожа Кюммельзафт. Она-то тебе поможет куда лучше, чем я.
– Уна мне туже теперь не будет пумугать, – причитал Хуго. – Люди пумугают тулько друг другу, я-то знаю! А мне придётся теперь на веки вечные тумиться в этум вунючем пудвале, у-ху-у!
– Он вонючий только потому, что ты в нём сидишь, – проворчал Том и поправил очки. Он с тревогой обнаружил, что ему жаль Хуго.
– Ах! У-ух-ух! – всхлипывало привидение, выдирая себе спутанные волосы. Это действительно трудно было выдержать спокойно.
– Хватит уже, прекрати, – измученно сказал Том. – Не так уж здесь и плохо внизу.
– Ах, не так уж плохо? – вдруг раздалось у Тома за спиной.
Он обернулся и увидел насмешливое лицо Лолы.
– А мне бы не понравилось торчать в подвале в темноте, – посмеивалась она, с любопытством заглядывая через плечо Тома в глубину кладовой. Но там было пусто. Хуго бесследно исчез.
И на сей раз Том был этому рад.
– Братик мой, ты заставляешь меня всерьёз беспокоиться, – продолжала Лола всё так же насмешливо. – Как думаешь, что скажет мама, когда узнает, что ты сидишь в подвале и на полную громкость разговариваешь с самим собой. А?
– Я разговариваю не с самим собой, – небрежно обронил Том. – Я говорю с привидением. А то ведь ему так одиноко тут, в кладовке.
– Ах! – Лола сердито скрестила руки на груди. – И о чём же вы беседуете?
