по сердцу, выстраивая картинки одна другой соблазнительней…
Я не знала, о чем Марк думает. Мы просто стояли и молчали. Я благодарила время за его плавный ход. Какое счастье — просто глядеть, как радостно слышать дыхание, почти что чувствовать запах. И вдруг мужчина пальцем тронул мой подбородок, заставляя поднять голову.
— Ты сказала «попробуем».
— Да. Можно начать с того, что чаще видеться. Дружба — это здорово.
— Нет, Габриэль. Подруга мне не нужна. Если ты кем для меня и станешь, то только женой.
Я могла в любой момент хлопнуться в обморок, хотя никогда прежде не теряла сознания. Но уж больно были похожи симптомы — ватные ноги, жар, бьющееся птицей сердце.
— Сразу?
— Да. У нас ведь есть три дня. Думаю, за это время я точно пойму, что к чему.
— А если нет? — кусая губы, спросила я. — Что мне делать без тебя, Марк? Отдать другой?
Он вздохнул и опустил руку.
— Мне нужно время, Габриэль. Подумать об этом в одиночестве.
— Конечно, — поспешно кивнула я. — Сколько нужно. Пожалуйста, не сердись на меня! Просто когда вернулся брат и рассказал обо всем, я ощутила в душе огонек надежды. И сказала себе: а вдруг всё получится? Долгое ожидание мучительно, Марк. Но, учитывая, сколько лет я жила этими чувствами, как растягивала их, могу подождать ещё. Главное, чтобы ты был счастлив в своем решении.
— Главное, чтобы бы не пожалела о своем, Габриэль. Я постараюсь не томить тебя долго.
— Ничего. Я потерплю. О! Боже! — вдруг дошло до меня. — Я ведь совсем забыла проводить тебя в комнату! Прости, пожалуйста! Ну не дуреха ли? Танцы, подарки… Ты, наверное, устал? Прости, Марк! — и я осторожно коснулась его плеча.
— Всё в порядке, — отозвался он. — Я же понимаю, тебе не до этого было. Ты тренировала силу удара.
Я прикусила губы.
— Выглядит глупо, но это помогает.
— Шарашить по бревнам мечом и кувыркаться в сене?
— Угу. Раньше я била кулаками.
— И часто ты выходишь из себя подобным образом?
— Я не вышла. Просто расстроилась.
— Из-за того, что я сказал?
Я вздохнула и медленно двинулась к выходу, и Марк пошел следом.
— Понимаю, выглядит так, словно я себя навязываю, но это обычная искренность. Ты каждый праздник был со мной, и я готовила подарки. Они до сих пор лежат в тайном месте все до единого. Хорошо было думать и представлять, мечтать и грезить… Если бы не эти грезы, я бы давным-давно испортила сарай.
Он тихо хмыкнул.
— Теперь мне стало неловко, Габриэль. Вряд ли я достоин подобных чувств.
— Я не выбирала. Выбрало сердце.
Возле крыльца стояли Дэр и Мэй.
— Солнце не торопится спать, — ухмыльнулся брат.
— Как раз в постель я и направляюсь, — проворчал Марк. — Так что спокойной ночи.
— Пропустишь всё веселье, — улыбнулась Мэй.
— Уже навеселился на год вперед, — отозвался Сварт, и мне снова стало стыдно.
— Пойдем, — позвала я. — До завтра, ребят.
Они помахали нам и быстренько смотались в сад. Ну конечно, много ли надо для счастья таким влюбленным, как Дэр и Мэй? Быть бы рядом.
Я провела Марка на второй этаж и остановилась перед темной дверью.
— Здесь есть всё, что нужно — вода, еда, и кровать удобная. Кхм…
Распахнула, предлагая войти, но он пропустил меня вперед. Как приятно быть возле высокого и сильного мужчины! Внутри не утихала дрожь удовольствия.
— Постель я застелила, полотенца там. Если что-то понадобиться, стучись в ближайшую дверь — это моя комната.
— Ага, — многозначительно отозвался Марк. — Хорошо. Спасибо.
По глазам было ясно — он хотел, чтобы я ушла.
— Добрых снов, — тихо сказала я и двинулась к двери, надеясь, что Марк скажет ещё что-то, но он попрощался со мной молчанием.
Так прошел наш первый день — Солнце и Гроза в одном доме.
Глава 2
Снова этот сон. Я знаю, что сплю, потому что в реальности такого не бывает.
Темная комната, темная постель. Шелковые простыни колышутся волнами. Вокруг меня мрак, и я двигаюсь к единственному источнику света — свече на прикроватной тумбочке. Сажусь на край постели, закрываю глаза и жду. Я знаю, что, если продолжу смотреть — он не появится.
Горячие руки касаются плеч, пальцы нежно ласкают кожу. Неужели я голая?.. Даже волосами не прикроешься — они скручены в тугую шишку и заколоты высоко на макушке. Его губы касаются затылка, и я чувствую на своей спине твердое и могучее тело. Горячо. Мне хочется чувствовать этот жар изнутри. Запрокидываю голову, доверчиво кладу ему на плечо, и он меня целует. Как странно и привычно, необычно и знакомо! Прикосновение глубокое, чарующее. Ласковая жадность языка, настойчивость сильных пальцев. Он рождает во мне жизнь, а я увожу его от смерти.
— Люблю тебя, — шепчу прямо в ухо, надеясь на ответ.
Но он не отвечает — как всегда. Прикосновения становятся быстрыми, гибкие пальцы скользят поспешно, словно он тоже знает, что очень скоро мы оба проснемся. Роняет меня на кровать, ложится не сверху — рядом. Я знаю, что не должна касаться, ибо тогда вихрь реальности ворвется в наши темные покои, но не могу удержаться, склоняюсь, сжимаю загорелую гладкую кожу, вдыхаю запах, который помню здесь, но сразу забываю там…
Ослепительный свет вырвал меня из сна мгновенно. Ох, ну почему я такая пустоголовая! Задернула бы шторы — спала дольше, и нега бы продолжилась! Марк у нас дома. Ни к чему упиваться снами, когда есть замечательная реальность. Вспомнив об этом, я вскочила и принялась причесываться. Потом всего за несколько минут умылась, оделась, хлебнула остывший чай и выбежала за дверь.
Было рано, многие ещё спали. Но ведь Солнце наверняка встает с первыми лучами своего большого собрата? Я не решилась постучаться к Марку, и так вчера переборщила. Хорошо, Мэй не стала настаивать на исполнении условий спора, и у
