отодвинула тарелку. Она как раз собиралась позвать миссис Бэббит, когда Эрнест добавил:
– Почитай Монти сказания о короле Артуре. В них полно мужества и отваги.
– А девочкам?
Эрнест помолчал, на секунду оторвав взгляд от бумаг.
– Чувство долга, верность, нравственность. Это все есть в Библии. А возможно, даже в «Сказках братьев Гримм», которыми ты забиваешь им головы. Напомнишь миссис Бэббит принести мне на ночь стакан стаута?
Он отодвинул стул, подобрал стопку сочинений и вышел из комнаты.
– Может, взять Монти в Мюнхен, чтобы он вспомнил о своем немецком мужестве? – крикнула Фрида в его удаляющуюся спину.
Ответа не последовало, лишь глухо стукнула дверь кабинета, и этот звук эхом прокатился по дому.
Глава 8
Монти
– Почему ты отвечаешь мне на английском? – повысила голос Фрида, перекрикивая шум в кафе. – Разве ты не хочешь поговорить по-немецки?
Монти старательно жевал, не произнося ни слова. Когда он говорил по-немецки, на него глазели, и кому охота, чтобы его обзывали злосчастным гунном? А дома ему нравилось, как мама говорит по-немецки. Как немецкие слова выходят из ее горла, поднимаются, падают и срываются с губ, будто выстрелы.
– Дома, – пробормотал он после длительной паузы.
– Очень хорошо.
Она потянулась через стол за новым ломтиком кекса.
– Кексы в Германии намного вкуснее. Думаю, ты должен поехать со мной в Мюнхен, Монти. Хочешь?
Плечи расслабились, а тугие узлы в животе исчезли.
– Да, очень-преочень хочу!
Монти так обрадовался, что даже не заметил вылетающих изо рта крошек. Ура, он поедет в Мюнхен!
– Я себе места не нахожу. Думаю, поездка в Мюнхен поможет развеяться.
Мама вновь открыла книгу, только она не читала. Ее глаза не двигались. Монти ласково тронул ее за плечо.
– У тебя болит животик, Mutti?
Она подняла голову.
– Что бы я без тебя делала, Монти? Ты уже такой большой мальчик.
Монти не хотелось быть большим. Он предпочел бы стать маленьким, забираться к маме на колени, гладить ее лицо и волосы и таять под мягким теплом ее рук. Как Эльза и Барби.
– Ой, смотри, Монти! – Мамин голос зазвенел серебром, и она сунула книгу в корзину. – Двигайся. Нам понадобится больше стульев.
Подняв глаза, он увидел крестного Барби, мистера Доусона. Миссис Доусон указывала на них кончиком лилового зонта, а на лице ее супруга расцветала улыбка – широкая, от уха до уха. Мистер Доусон жил в нескольких кварталах и частенько приходил в гости.
Монти нравилось, как блестят его глаза, особенно в отсутствие папы. Мистер Доусон мог бы стать маминым другом, а вот от его жены никакого толку – слишком занята вышиванием знамен для всяческих комитетов.
– Мы уже уходим! – пропела миссис Доусон. – Я спешу на женское собрание. В Ноттингем приезжает Эммелин Панкхерст. Ты ведь придешь, Фрида? Мы должны показать ей, что Ноттингем серьезно относится к избирательному праву женщин.
– Я тебе не нужен, Элена. Выпью кофе с миссис Уикли.
Мистер Доусон повернулся к ним.
– Расскажите, как поживает моя любимая крестница.
Он подмигнул Монти и уселся рядом с мамой на диванчик, хотя там было слишком мало места и она ясно сказала, что нужны еще стулья.
– Рада вас видеть, мистер Доусон.
Мама наклонила голову набок, как воробышек, и пристально посмотрела на мистера Доусона.
Монти обрадовался: сейчас мама расскажет ему о новом ребенке. Он навострил уши, чтобы не пропустить ни слова.
– У Элены вечно полный дом суфражисток-подстрекательниц, и я изо всех сил стараюсь держаться подальше от неприятностей, – закатив глаза, сказал мистер Доусон.
– Они делают важное дело. Женщины, конечно, должны иметь право голоса.
Фрида помедлила, рассеянно помешивая остывший кофе.
– Но когда я пошла на собрание суфражисток, то почувствовала себя не в своей тарелке. Они кричат, спорят, устраивают марши и ведут себя как мужчины. Я смотрю на это по-другому.
– Вот как? Слышишь, что говорит твоя мама, Монти? – ткнул его в плечо мистер Доусон.
Монти кивнул, а Фрида продолжала: медленно, подыскивая правильные слова.
– Они… слишком узко мыслят. И я считаю, что настоящую свободу принесет женщинам не право голоса. Все сложнее. Наша сила в том, что мы – другие. Чтобы сделать мир более женственным, мы должны помочь вам, мужчинам, иначе посмотреть на вещи.
– Гм… Более женственный мир, а? Что скажешь, Монти? Дадим женщинам право голоса?
Монти не знал, что отвечать.
– Мы с Монти едем в Мюнхен. Там у людей более прогрессивные взгляды.
– Надеюсь, вы вернетесь, – рассмеялся глубоким лающим смехом мистер Доусон. – Все знают, что вы не выносите Ноттингем.
– Это Ноттингем меня не выносит, – возразила она.
Монти отвернулся и устремил взгляд в окно, через которое мог видеть, не войдет ли в кафе кто-нибудь из школы. Именно тогда он услышал от мамы странные слова.
– …что-то внутри… словно догорающий костер…
Она понизила голос и рассеянно провела кончиками пальцев по горловине платья.
– …чувство, что все бессмысленно, бесцельно. Умру… и все!
Она замолчала и сцепила руки на животе.
– И конец.
Монти испуганно отпрянул.
– Почему мой маленький братик должен умереть? – выпалил он.
– Что?
Мама посмотрела на него, и кожа у нее между бровей собралась в маленькие складочки.
– Монти в последнее время одержим смертью. Все утро расспрашивал меня о Небесах.
Она выразительно пожала плечами и на несколько секунд подняла ладони к небу.
Монти внезапно почувствовал страшную усталость и боль в животе.
– Мам, у меня живот болит, – сказал он.
– Неудивительно, юноша. Сколько пирожных ты съел?
Произнося эти слова, мистер Доусон по-прежнему смотрел не на Монти, а на маму – таким взглядом, будто видел ее впервые в жизни.
Глава 9
Фрида
Предложение Нуш обсуждать литературные новинки с Эрнестом за неимением в Ноттингеме салонов задело Фриду за живое. Она пробовала – несколько лет назад, и Эрнест тогда не проявил никакого интереса, но, возможно, стоит сделать еще одну попытку?
Фрида вновь и вновь возвращалась к этой идее, рассматривая ее с разных сторон. Порой она представляла Элизабет с Эдгаром, сосредоточенно склонившихся над «Войной и миром»: у пылающего камина или в уютном свете масляной лампы. Она видела эту сцену как наяву: Элизабет подперла рукой подбородок, Эдгар поправляет очки и задумчиво трет переносицу. Она почти слышала, как сестра и ее супруг перебрасываются вопросами, высказывают свои идеи.
А еще Фрида вспоминала первые месяцы замужества, когда Эрнест каждый день приносил ей охапки книг. Когда удавалось их одолеть – в те дни английский Фриды оставлял желать лучшего, – супруг одобрительно улыбался и целовал ее в макушку, а затем собирал книги и уносил в библиотеку. После рождения Монти Эрнест стал одержим стремлением зарабатывать как можно больше, чтобы
