такое проделывали.
— Грузим и уходим, — распорядился Хадсон.
— Ночь наступает, — попробовал возразить Бранко.
— Нужно срочно покинуть место высадки, — надавил англичанин. — Если лодку заметили, через полчаса здесь появятся итальянцы.
Деревянные ящики раскурочили, вынули запаянные жестянки и разложили по рюкзакам.
— Что ж такие тяжелые, — слегка присел Бранко, закинув свою долю на плечи.
— Радиодетали, — отрезал Хадсон.
Полковник явно не хотел говорить правду, но пусть будут радиодетали. Мы ведь тоже не все наши тузы в рукаве показывали.
Хадсон уверенно ориентировался по звездам и компасу, находи одному ему ведомые ориентиры и вел нас в направлении села Дунаве где, по его словам, нас дожидался связной британской разведки.
И мне это сильно не понравилось — зачем тащиться на встречу к связному, имея при себе ценный груз? Почему нельзя было встретиться с ним раньше? Что изменилось бы за те три дня, что мы ждали лодку?
Такие мысли приходили не мне одному. Глиша, дождавшись, когда я подойду проверить, как он с Бранко в аръергарде, придержал меня за рукав и шепнул:
— Не нравится мне это.
— Мне тоже, но что именно?
— Мы с Небошем считаем, что там, — он потыкал пальцем в жестянку, выпиравшую через ткань рюкзака, — золото.
— Возможно.
— Что если нас ведут в засаду? Всех перебьют, золото прикопают или заберут себе, а свалят на нас?
Хотел было возразить, что это пустые страхи, что над Глишей и Небошем довлеет их криминальное прошлое, а потом подумал — а почему бы и нет? Завести в засаду, дать сторонам поубивать друг друга, добить выживших… Сколько там золота? Судя по весу, немало. И можно даже не рисковать жизнью — зарыть в укромном месте, а потом тупо сдаться итальянцам и досидеть до конца войны в офицерском лагере. Вполне во флибустьерском духе, только мне совсем не улыбается закончить жизнь скелетом-указателем на сокровища Флинта.
Втроем мы прикинули возможный план противодействия, я сменил Глишу и он, двигаясь вдоль колонны, донес его до всех наших.
Ночной марш даже не в очень крутых горах дело малоприятное, света от четвертушки Луны почти не было, но до рассвета мы сумели выбраться на прибрежное плато, пересечь дорогу на Дубровник и даже добраться до подошвы Сниежницы, самого южного хребта Динарских гор.
Справа, на фоне темно-серого неба, вставали темно-серые зубцы средневекового замка Сокол, почти неотличимого от темно-серых камней гор. Но с каждой минутой небо все светлело и когда над гребнем Орьена показался краешек солнца, грохнули первые выстрелы.
Не будь мы готовы — там бы и полегли, противник выбрал идеальный момент и лучи били нам в глаза, не давая нормально прицелиться.
Ребята, не дожидаясь команды, метнулись к ближайшим укрытиям, головная и хвостовая группы выдвинулись в сторону невидимых стрелков, охватывая их полукругом. Небош и Марко ползком перебрались назад, за камнем вне видимости англичан распотрошили мешки и набросили мохнатые накидки.
Собственно, первый залп прошел впустую — у нас ранило только канадца, отчего он ругательски ругался на английском и сербском, а полковник поддерживал его исключительно на языке Диккенса.
По частоте вспышек я примерно прикинул — человек двадцать-двадцать пять, не больше. Не будь у нас сомнительных союзников в виде англичан, мы бы вполне управились, но пришлось выделить пару бойцов вроде как на помощь раненому, а на деле присмотреть за ними, не дай бог начнут стрелять в спину.
И вообще сейчас вся надежда на Небоша с Марко и на Бранко с авангардом, если они займут позиции, то нападавшим хана, разве что в Дунаве есть хоть какой гарнизончик и он бросится на звуки выстрелов. Но там, скорее всего, человек пять жандармов и они наверняка предпочтут пересидеть, а не геройствовать. Но человека следить за тылами я все равно выделил. Итого нас осталось десять против двадцати.
Вернее, против двадцати с пулеметом — оттуда неторопливо застрекотала «бреда». Я оглянулся посмотреть, как там наши снайперы и никого не увидел. Провел взглядом в направлении, куда они должны смещаться — никого. В другом — тоже.
Я чуть не запаниковал, но тут «бреда» достреляла свой магазин, в этой паузе серый, покрытый снегом и поросший мхом камень шевельнулся и перекатился вниз по склону. Хорошая штука «гилли», не знал бы, не поверил бы глазам. Еще минута — и Марко просигналил снизу, что они на позиции. Сверху то же самое сделал Бранко.
— А, сволочь, он подстрели меня! Подстрелил! Янко, спаси, умираю! — заголосил я что было силы.
Над грядой камней, подсвеченные встающим солнцем, высунулись три головы и одна из них тут же клюнула носом, а ниже по склону, где должен быть Небош, вспухло небольшое облачко пыли. Я представил, как он себя костерит за такую оплошность и улыбнулся — но все равно, через два-три выстрела надо менять позицию.
Судя по крикам и стонам со стороны противника, Небош времени даром не терял, а когда Бранко забрался выше засады и причесал ее вдоль цепи из своей «зброевки», расклад резко поменялся в нашу пользу.
Еще одна очередь, еще пара выстрелов «манлихера» — и противник попытался выйти из боя и оторваться, но сумел это сделать только ценой гибели еще двух или трех человек.
— Пожалуй, встречу со связным стоит отменить, — спокойно проговорил Хадсон, закончив перевязывать канадца.
Вот в чем, а в хладнокровии ему не откажешь, впрочем, других на такую работу и не берут. Ладно, надо заканчивать дело:
— Глиша, остаешься за старшего.
— Но…
— Твое дело — довести англичан и сдать Верховному штабу в целости и сохранности.
— Понял.
— Небош, Марко, Бранко — за мной!
Мы быстро добежали до того места, где была засада, прошлись вдоль и Бранко сосчитал трупы:
— Двенадцать убитых.
— И четыре кровавых следа на отходе, — добавил Марко. — Или даже пять.
— Эй, тут еще один, — из-за валуна высунулся
