очень приятно услышать такие слова, хоть это и прозвучало немного пошло.
Максим наигранно пожал плечами и скривил гримасу. Девушка засмеялась.
– Никогда не прощу себе, что не сказал тебе этого, когда еще мог, – объяснился он.
Агата взяла его руку и сжала, глядя ему в глаза. Им больше ничего не нужно было говорить друг другу. Как и обычно, оба понимали, какие именно слова не сказаны – это было прощание.
В запасе оставался один день, и юноша посвятил его семье и сборам. Родители были грустны, но охотно общались с ним, брат с сестрой заинтересованно расспрашивали о походе за Рубеж, время пролетело незаметно.
Максим не стал дожидаться повестки, он уже был готов, поэтому утром встал рано, собрался и покинул дом еще до того, как кто-то из семьи проснулся.
Голову он держал пустой, не позволяя ни одной мысли задержаться там. Лишь мысль о побеге не давала ему покоя. Он слышал о беглецах, скрывшихся от процедуры, проигнорировавших повестку. Многих находили и отправляли в клинику силой, но не всех.
– Нет, молодой человек, повторяю, Вашего имени нет в списке, – вкрадчиво произнесла сотрудница приемной, еще раз перепроверив бумаги. – Я совершенно ничем не могу Вам помочь.
Такого поворота Максим не ожидал. Решительно войдя в клинику и громко назвавшись полной женщине по ту сторону массивного стола, он готов был услышать что угодно, только не это.
Максим вышел из клиники в полном недоумении. Какая-то ошибка? Или случайная задержка? О таком он никогда не слышал. Без сомнений, он все правильно высчитал – день стерилизации сегодня, правила были точны. Да и тянулись к зданию другие молодые люди. По большей части печальные, но некоторые неподдельно радовались своей участи. Максим слышал, что некоторые действительно мечтают о жизни вне Периметра.
Отправиться в Тестовый центр? Сегодня выходной день, работает ли он?
Он шел вдоль трассы, пытаясь прикинуть, как нужно поступить в этом случае, когда рядом остановился автомобиль, за рулем которого оказался Герхард Штуцер. Он поздоровался с юношей и приоткрыл дверь, приглашая его внутрь.
– Я с трудом Вас отыскал, – заметил водитель. – Хотел дождаться Вас у клиники, а Вас там не было. Уже не было.
– Вы искали меня?
– Да, хотел пригласить на спектакль… Вы чем-то обеспокоены?
– Меня нет в списках.
– Вы из-за этого переживаете?
– Да, наверное, какая-то…
Режиссер усмехнулся и покачал головой. Максим взглянул на него с недоумением.
– Мальчик мой, – медленно произнес Штуцер. – Вас и не должно было быть в списках, ведь 1 балл – это не повод лишать человека будущего. Особенного того, кто так тонко чувствует глубокие пьесы.
– Я не понимаю..,
– Не переживайте, нет никакой ошибки. У меня есть некоторые влиятельные знакомые, которые с пониманием отнеслись к Вашей ситуации, когда я рассказал им о ней.
Максим все еще не понимал, что хочет сказать режиссер. У него было предположение, но он боялся в него поверить.
– Мне удалось все уладить, – прямо сказал Штуцер, увидав сомнения в глазах собеседника. – Ваш результат округлят до 100. Видите ли, технически набрать 99 баллов практически невозможно. У Вас это каким-то образом вышло. Вы побоялись предпринять что-то сами, просто послушно последовали правилам, а ведь устанавливают их не машины, а люди. Они тоже могут все понять и помочь Вам.
У Максима отвисла челюсть. Ему нечего было сказать. В голове проносились десятки обрывков мыслей, ни одну из которых он не мог до конца сформулировать и понять.
– Давайте не будем медлить, – воодушевленно добавил Герхард и мечтательно улыбнулся. – Через два часа начало спектакля! Премьера той самой пьесы! Вы в списке приглашенных.
Юноша опомнился и отчеканил самые важные слова, которые сумел выловить из суматохи в своей голове:
– С удовольствием, но не могли бы мы кое-кого забрать?
Когда дверь открылась, Максим не мог сдержать радостной улыбки. Было некогда что-либо объяснять, да и незачем. Он сказал только:
– Собирайся, приглашаю тебя на спектакль!
