приглашение, Арам Ильич устремился в роскошный особняк и в назначенные 14.00 перед ним отворились двери просторного обеденного зала.
Коньяк, вино, фрукты на столе, большие керамические вазы у камина, павлин в золоченой клетке – обстановка располагала к знакомству с известным творческим человеком.
Пафосный церемониймейстер в парадной ливрее и парике ударил жезлом об пол и громогласно объявил: «Аудиенция начинается!». После чего скрылся за закрытой дверью.
Хачатурян принял строгую позу, ожидая появления Дали. Однако ни через минуту, ни через десять, ни через полчаса ничего не произошло.
Советский композитор нервно прошел по залу, остановился у клетки с павлином, подергал ручку двери. Закрыто. Выпил коньяку. Снова выпил. Закусил виноградом. Налил себе вина. Еще налил. Часы показали 15.15.
Нестерпимо хотелось в туалет. 15.35. На стуки в дверь и крики никто не реагировал. 15.50. Взгляд остановился на керамической вазе. К черту приличия – ситуация неординарная!
Вместе со вздохом облегчения часы пробили 16.00. Вдруг из динамиков на стене грянули первые аккорды «Танца с саблями». Дверь с шумом отворилась. Композитор, не меняя позы и не отрываясь от вазы, повернул голову.
Голый, верхом на швабре, размахивая саблей, в зал влетел Сальвадор Дали. Не глядя на изумленного Хачатуряна, он проскакал несколько кругов и вновь скрылся за дверью. Музыка остановилась.
В тишине отчетливо послышались шаги. Дверь снова открылась, и в зал зашел церемониймейстер. Снова стойка «смирно», опять удар жезлом: «Аудиенция окончена!».
Арама Ильича, потерявшего дар речи и себя в окружающем пространстве, проводили до лимузина и поблагодарили за визит. С Дали он так и не побеседовал.
Агата Кристи, «Десять негритят» и политкорректность
«Их было десять», «И никого не стало» – эти и другие названия использовались и используются до сих пор в США, Франции, Швеции, Нидерландах, Финляндии и остальных странах, где боятся затронуть нежные чувства афроамериканцев и назвать их неграми.
Речь идет о знаменитом романе Агаты Кристи «Десять негритят». Кроме извращенного названия издатели пошли дальше, поменяв текст считалочек. В политкорректной версии умирать стали не негритята, а, почему-то, индейцы, какие-то солдатики и даже – морячки.
Когда маразм крепчает, к сожалению, это иногда захлестывает даже литературу.
Агрессия Хемингуэя
Эрнест Хемингуэй любил отель Ritz в Париже. В молодости писатель копил деньги только ради того, чтобы несколько минут посидеть в баре, который потом назовут его именем. Позже – надолго останавливался в номерах 353 или 354.
Во время очередного празднования Нового года автор мировых бестселлеров получил от друга подарок – два немецких пистолета и патроны к ним. Обрадованный презенту, Хемингуэй возбужденно расхаживал по люксу и вертел в руках заряженное оружие, вызывая беспокойство у гостей.
Внезапно он остановился. Молча постоял пару секунд. Быстро шагнул к трюмо, достал из него фотографию и поставил на камин. Отошел на три метра. Прицелился.
Протрезвевшие приятели узнали на снимке любовницу писателя Мэри Уэлш и ее мужа Ноэля Монкса. «Негодяй не хочет давать развод!» – так Хемингуэй объяснил необходимость пустить стволы в ход.
«Нет! Вдруг рикошет!» – в гостях вовремя заговорила жажда жизни, остановив стрелка.
«Хорошо», – Эрнест схватил фотографию и бросился в туалет. Положил карточку на унитаз и сделал шаг назад.
Гости насчитали шесть залпов. Память о совместном существовании супругов была уничтожена, в отеле Ritz после расстрела сантехники начался потоп, а Мэри позже вышла за Хемингуэя замуж.
Грэм Грин и 500 слов
Английский писатель Грэм Грин умел вовремя остановиться. 500 слов в день. Ровно 500 и не…
Пропущено слово «больше»? Так вот Грин так же обрывал работу в середине предложения, если количество достигало нужной отметки.
Причина – твердая убежденность, что качество может пострадать. Лучше меньше, но лучше.
Пушкин и самоволка
Александр Сергеевич с юного возраста любил «зажечь огни». Во время обучения в Царскосельском лицее это не всегда удавалось, поэтому на поиск приключений приходилось ездить в Петербург.
Мешал гувернер по фамилии Трико, который не отпускал юное дарование. Однажды, отчаявшись получить официальное разрешение, Пушкин в компании друга – Кюхельбекера отправился в самоволку.
Воспитатель быстро обнаружил отсутствие воспитанников и бросился в погоню.
На въезде в город лицеистов остановили полицейские. «Александр Одинако», – Пушкин назвал вымышленную фамилию и после удивления, отобразившегося на лице стражников, был пропущен. «Вильгельм Двако», – Кюхельбекер еще более насторожил постовых, но тоже получил допуск.
Через считанные минуты примчался экипаж гувернера. «Трико», – бодро отрапортовал воспитатель.
Полицейские переглянулись. «Одинако. Двако. Теперь – Трико. Издеваются. Двое аферистов улизнули, но третьего не отпустим!». Так представитель лицея оказался в заточении, где провел сутки, пока подтверждалась его личность.
Поиск мошенников в Петербурге не принес результатов: друзья прекрасно провели время в столице. Насколько сильно впечатления от тюремных застенков Трико распространились на лучших воспитанников, история скромно умалчивает.
Гюго и сила воли
Виктор Гюго постоянно отвлекался. Не мог сосредоточиться, сконцентрироваться, собраться с мыслями. Вставал из-за рабочего стола, одевался, выходил на улицу, бродил. Только бы не писать.
Но роман «Собор Парижской Богоматери» нужно было закончить. Взять себя в руки и завершить глобальную работу.
Злой на себя, взведенный, раздраженный собственным состоянием, Гюго схватил ножницы. И остриг половину бороды и волос на голове.
Теперь выходить из дома стало невозможно. Произведение было успешно закончено.
Дедукция против Конан Дойла
– Куда вас отвезти, мсье Конан Дойл? – таксист подхватил чемодан известного писателя и устремился к выходу с железнодорожного вокзала в Париже.
– Как вы узнали меня, – опешил гуру детективного жанра.
– Внимательно читал ваши книги. На руках следы чернил, но в действиях угадывается аккуратность и скрупулезность врача. Сам начальник поезда пришел вас проводить, но вы не яркая личность из артистической сферы, а явно – представитель спокойной профессии. У вас оттенки походки моряка, ведь до карьеры писателя вы ходили в море на китобойном судне. Всё вокруг говорит, что я держу в руках чемодан самого известного человека этого поезда, а может – и всего Лондона. Ведь состав пришел из столицы Великобритании, а там и живет Артур Конан Дойл.
– Дедуктивный метод в реальности, – подумал писатель, оставляя щедрые чаевые после поездки и рассматривая ярлык на чемодане, где были крупно написаны его имя и фамилия.
Джоан Роулинг, Гарри Поттер и отказы
«Никто. Никто не купит эту сказочку, к тому же написанную женщиной», – 12-е по счету издательство отказалось печатать книгу «Гарри Поттер и философский камень». Вместо этого писательнице посоветовали за свой счет сделать несколько экземпляров, раздать друзьям и успокоиться.
Но, к удивлению, компания «Блумсбери» из Лондона решила рискнуть и выпустить произведение ограниченным тиражом, сократив имя на обложке до инициалов, чтобы читатели решили, будто автор – мужчина.
