Щели были законопачены так, чтобы ветер не проникал в дом. Крыша была покрыта колотой деревянной черепицей, а дом украшали различные резные панели с изображение зверей и птиц, какими-то символами и рунами. Хорошо разглядеть их Павел не успел, так как поспешил войти в дом за Еремеем.
Внутри дом представлял собой прямоугольник, разделенный на секции какими-то перегородками, смастеренными уже после возведения дома. Было темно, через маленькие окна, залепленные то ли какой-то кожей, то ли еще чем-то, что опознать Паша был не в силах, свет пробивался еле-еле. Возле печи были развешены рядами от стены к стене веревки с различными сушеными травами, терпкий аромат которых наполнял дом, вызывая желание чихнуть, что и произошло с Пашей.
–Аапчхии! – слегка согнувшись, раскатисто чихнул гость, стараясь прикрыть рот рукой.
– Здоров будь, – сказал в ответ на чих старик, – Ну, рассказывай, кто таков, откуда пришел?
– Из Каминска приехал, со станции через лес пошел в Репкино, ночь, гроза, заблудился, по лесу блуждал, на речку вышел, – опуская некоторые подробности, стал отрывисто повествовать Паша, – там Говен, я его и спросил, где я да как до Репкино дойти.
– Понятно, – старик принялся мерно поглаживать бороду, с любопытством разглядывая своего гостя, – присаживайся.
Указав на лавку возле стены, старик пошел к печи, и обращаясь к Паше, продолжил:
– Стало быть, совсем ты заплутал, не слыхал я о таких местах, какие ты называешь, – доставая из печи ухватом чугунок, из которого шел пар, говорил он, – одет ты больно странно, грязный весь, как из печи вылез…
– Да чего странно-то, ну, грязный я, это да, но вот одежда у меня вполне нормальная, обычная, – возмутившись, перебил волхва Паша.
– А я тебе говорю, странно, не по-людски, никто таких одежд тут не носит и не шьет, и за морями не шьют, – чуть помедлив, волхв добавил, – а с какого ты краю?
– С краю?.. – пытаясь сообразить, чего от него хотят, пробормотал Паша, – ну, из России, страна такая, в которой мы живем, и вы тоже.
– России? – удивленно подняв брови, спросил волхв, – нет, ты может там и жил, а мы сейчас подле Князьграда, в Светлом княжестве.*
*(Все города, княжества, страны и села являются вымышленными, кроме страны Россия, из которой явился главный герой. Любые совпадения с реально существовавшими названиями случайны.)
– Где? – чуть не поперхнулся гость.
Паша стал напряженно размышлять, он полагал, что до такой белочки допиться было бы трудно, тем более что сейчас он трезв, а значит, он напоролся либо на тех самых ролевиков, что непонятным образом отстроили тут себе целую деревню, либо на деревню, в которой живут старообрядцы. Ни то, ни другое не могло терпеть разумной критики, ибо наличие старообрядческой деревни возле одного из административных центров европейской части России не могло оставаться в тайне, места были обжиты и полностью разведаны, и спихнуть на широту Российских просторов было никак. Вариант с ролевиками тоже не мог быть ясен, те играют во что угодно, и понятно, что не обязательно в эльфо-хоббитов, но строить целую деревню, с домашним скотом, детьми и прочими атрибутами реальной жизни, да еще и человека, не принадлежащего к игре, так пугать и тыкать вилами, это уже, пожалуй, был бы перебор. Однако иных объяснений происходящему Паша не находил. Конечно, в его голову закрадывались мысли, предполагающие собственное сумасшествие или перенесение во времени и пространстве, однако они были еще более нелепы.
– Где мы? – еще раз повторил Павел, – В каком княжестве?
– В Светлом княжестве, – ставя на стол чугунок, ответил старик.
– Понятно, отлично, с кем оно граничит? – Паша решил поддержать разговор, чтобы попытаться уличить старика во лжи.
– Много с кем. На востоке и юге племена кочевников, государств они не имеют, – поводя рукой над чугунком, волхв продолжил, – еще южнее живут ромеи, целая Империя, только нелады у них, поговаривают, будто уже две стало Империи, на севере и западе другие княжества, там народ почти как наш, рядом с ними варяги обитают, суровые северяне. Да и мелких народцев рядом не мало, те же великаны рядом живут…
– Вы надо мной смеетесь, что за бред, какие Империи, какие великаны?
– Так, цыц, я еще не обезумел, а вот ты, наверно, да, – прикрикнул на гостя волхв, – Значит, не знаешь ты таких мест, и не слыхивал никогда, а я о твоих не слыхивал…
Дед присел на лавку рядом с Пашей, и уставился в окно. Увидеть улицу он вряд ли мог, но смотрел именно туда.
– Значит, из лесу ты пришел?
– Из лесу.
– И гроза была?
– Была, и я бежал, и головой об ветку ударился, упал без сознания, утром в лесу очнулся, к вам и вышел… – решив не опускать подробностей, рассказал Паша.
– Та-а-ак, – протянул старик, и, резко поднявшись с лавки, зашел в одну из секций, через минуту выбежав оттуда с какой-то деревянной табличкой, сказал, – Внемли мне!
Прокашлявшись, он, вперив взгляд в табличку, собираясь что-то читать с нее, а через секунду заговорил:
– И… так, так, так, а, вот оно, – взглянув на Пашу, желая убедиться, что тот внимательно слушает, старик снова опустил глаза на табличку, – И явиться он с молнией Перуновой из ниоткуда, дабы сразиться со злом, и возвернуть порядок да равновесие!
– И что? Бред какой-то…
– Бред? Сам ты бред, отрок малоумный, сам Перун тебя сюда направил! – как-то торжественно потрясая табличкой, ораторствовал старец, – Ты – герой, самими богами избранный для искоренения зла!
– Понятно, я герой, это очень хорошо, где тут ваше зло? – уже поняв, что старик явно не такой уж и внушительный, как казалось сразу, а попросту обезумевший, спросил Паша – Пойду его бороть!
– Ты не юродствуй, зло оно завсегда прячется да силы копит, не знаю я зла никакого, чтобы герой был нужен, однако найдется тебе и зло и добро…
– Понятно, герой есть, зла нету, пойду тогда домой? – прервал его Паша, уже поняв, что нужно просто идти обратно в лес, поискать там железную дорогу и выйти к людям, нормальным людям.
– И куда ты пойдешь? – вопросительно глянул на него старик, – Да тебя первый патруль княжеский заколет, как увидит. Сразу в баньку сходишь, потом поедим, а там и думать будем.
С этими словами старик вышел из дому, что-то приговаривая про баню.
Паша понял, что просто так ему отсюда не выбраться, решил пока не убегать, тем более что помыться ему не помешает, да и живот жалобно урчал. «Можно же и поесть, а там и деру дадим»: думал он, сидя на лавке и стараясь понять по запаху, что же там
