–Вам бы надо сместиться метров на двадцать – двадцать пять вон туда,– как ни в чем не бывало продолжал незнакомец, указав рукой в сторону Киевского вокзала.– Тогда баржа пройдет точно под вами.
В ответ молодой человек лишь дико посмотрел на незнакомца и ничего не сказал. Не каждый же, подобно голливудскому киногерою, никогда не лезет в карман ни за словом, ни за пистолетом.
–Я знаю, где проходит фарватер,– пояснил незнакомец.
Тут только молодой человек начал приходить в себя.
–Какого…– приступил он к произнесению гневной и вряд ли цензурной тирады, целиком оправданной в данном случае, ибо в некоторых ситуациях непрошеный советчик ничем не лучше помехи,– и осекся. До серого вещества наконец дошли и поразительная догадливость незнакомца, и странная его внешность, и не менее странное место, выбранное им для сидения, и то, что позади него сквозь стеклянный туннель по-прежнему двигались спешащие и не очень спешащие пешеходы – причем хоть бы один из них повернул головы кочан! Никому не был интересен сидящий на перилах моста черный человек. Воробей, усевшийся там же, наверное, привлек бы к себе больше внимания.
Тут молодой человек потерялся и забормотал вначале шепотом, потом непроизвольно взвил голос до петушиного дисканта, поперхнулся и вновь зашептал:
–Вы кто?.. Вы… зачем?! Что… кх… вам надо?..
Черный человек расхохотался.
–Вы бы сначала определились с тем, что надо вам,– веско сказал он.– Разбиться о баржу? Ну-ну. Через четырнадцать минут у вас будет такая возможность. Однако я замечаю в вас нерешительность и, простите, некоторую жалость к себе. Это видно по выбранному вами способу самоубийства. Кто хочет уйти из этого мира, тот просто уходит, не изобретая для этого сложных сценариев. На самом деле вы не хотите уйти, я это вижу. Вам просто желательно, чтобы мир вокруг вас изменился настолько, чтобы вы чувствовали себя в нем более приемлемо. Жаль, что с вашими средствами эта задача неосуществима. И никому вы ничего не докажете вашим суицидом, потому что всем в общем и целом наплевать, разве нет? От вашего ухода ровным счетом ничего в мироздании не изменится, уж мне-то вы можете поверить…
Кем бы ни был незнакомец, пришлось признать: он глядит в корень. Но не его, едрена-матрена, собачье дело лезть в душу первому подвернувшемуся человеку со своей непрошеной правдой!
–Настроение дрянь, понимаю,– продолжал тем временем разглагольствовать незнакомец.– Погода тоже дрянь. Одна дрянь влияет на другую, получается суперпозиция и интерференция дряни. Оттого и кажется, что и люди поголовно дрянь, и весь мир вокруг дрянь, и конца этому не будет. А это несерьезно и может быть объяснено лишь слабостью логики или узостью кругозора. Погода… пф! Тоже мне причина!..
–Погода…– забормотал молодой человек, находясь в том странном состоянии, когда соображалка не подсказывает адекватного ответа, а толика разума, затаившись в глубине и не высовываясь, с болезненным интересом ждет, какой фортель выкинет остальной организм.– При чем тут погода?..
–Наступит ведь и лето,– вкрадчиво молвил черный незнакомец.
–Наступит,– без энтузиазма согласился молодой астеник.– Жара. Пот. Комары.
–Слепни,– подсказал собеседник и отчего-то хихикнул.
–Да, и слепни,– терпеливо согласился молодой человек.
–Энцефалитные клещи,– вкрадчивым голосом продолжил незнакомец.
Молчание.
–Муха цеце…
–Ну, может, хватит издеваться?– возопил молодой человек по закоренелой привычке не употреблять походя грязных слов. Потом все-таки употребил.
Черный человек захохотал, раскачиваясь на перилах моста. Казалось, он вот-вот потеряет равновесие и свалится в реку,– однако качался и качался в свое удовольствие, невообразимо кренясь, и вопреки законам физики не падал.
А потом вдруг и вовсе учудил: плавно взмыл на полметра и продолжал сидеть прямо на воздухе, не касаясь перил. Качаться, впрочем, перестал. Смеяться тоже.
–Ну что вы рот разинули?– напустился он на молодого человека.– Ох, люди!.. Одно и то же, всегда и везде одно и то же! Кого ни возьми, все до одного как штампованные, никакого разнообразия реакций. Ну что, теперь небось пуститесь наутек? Валяйте, догонять не стану…
Молодой человек молчал. Закрыть рот ему удалось сразу, а вот отрицательно помотать головой вышло только со второй попытки, да и то мотание получилось неубедительным, словно у заржавленного флюгера на порывистом ветру.
Но незнакомец понял.
–И на том спасибо,– сказал он язвительно.– Полагаю, теперь вы сообразили, что со мною следует хотя бы побеседовать? Или надо предъявить вам рога и копыта?
Бросив взгляд на ноги черного незнакомца, незадачливый самоубийца установил наличие на ногах ботинок – очень хороших черных ботинок с высокой шнуровкой, то ли дорогих туристских, то ли спецназовских. Но что в них пряталось, ступни или копыта, понять было невозможно.
–Ну-ну,– поощрил незнакомец.– Неужели вам не интересно, какие копыта у дьявола: раздвоенные, как у коровы, или цельные, как у лошади? Парнокопытный он или непарнокопытный? А может, мозоленогий, как верблюд? Да, чуть не забыл, еще ведь хвост! Как вы думаете, есть у моего хвоста кисточка на конце?
–А вы покажите,– нашелся молодой человек.
–Еще чего – штаны снимать у всех на виду,– брюзгливо молвил незнакомец, кивнув на стеклянный туннель, хотя никому из проходящих по туннелю пешеходов был решительно не интересен зависший в воздухе черный человек.– Но меня устраивает, что вам не очень страшно, и мне нравится, что хамить вы начали не в полную силу, а так, чуть-чуть… Может, поверите на слово? Нет у меня хвоста. И копыт нет, и рогов. Голову могу дать пощупать… хотя нет. Сделаем иначе.
Черная фигура стала бледнеть. Исчезла кожаная куртка, ее заменил белоснежный балахон до пят, расположившийся на фигуре незнакомца безупречно живописными складками, а на спине выросли солидных размеров крылья такого ослепительно-белого цвета, что захотелось зажмуриться. Трансформировать свою голову незнакомец то ли не смог, то ли посчитал излишним, вследствие чего остался таким же смуглым чуть седеющим брюнетом, каким был. Лишь вокруг головы сгустилось из пустоты радужное сияние в форме нимба.
–Так вам удобнее со мной разговаривать?– с плохо скрываемым сарказмом проговорил незнакомец.– Или когнитивный диссонанс мешает? Мешает? Тогда давайте разберемся, какого рода этот диссонанс. Вы верующий? Ну-ну, не тушуйтесь. Понимаю, что сейчас вам больше всего хочется не отвечать на вопросы, а оказаться в мире привычных для вас представлений… понимаю и терпеливо жду. Кстати, я не дьявол и не собираюсь покупать вашу душу. Я также и не ангел, не смотрите на мой временный облик. Хвоста у меня нет, и отращивать его ради вашего удовольствия я не собираюсь. Хватит с вас и крыльев. Итак, вы верующий?
–Не сказал бы,– выдавил из себя молодой человек.
–Даже сейчас? Замечательно. Значит, атеист?
