превосходства. Это сейчас модно, конечно…
Стефан неопределённо пожал плечами — жест можно было трактовать как угодно.
— К тому же, мне кажется, флойдам глубоко фиолетово наше мнение о них, — Клементина и сама не заметила, как скаламбурила. — Что им до пересудов за их спинами? Они выше этого. К тому же, они просто другие.
— Лучше?
— Да причем здесь "лучше" или "хуже"! Что за детсадовская привычка мыслить примитивными категориями! "Другие" — значит "другие". Другое мировоззрение, взгляды, жизненные ценности. Мораль, в конце концов. Пытаться понять их с точки зрения человеческой логики — всё равно что пытаться понять…
— Богов? — ехидно подхватил Стефан.
— Слушай, хватит издеваться! — обиделась Клементина. — Да, они для нас всё равно что боги, только без нимба и крыльев. И не требуют, чтоб мы на них молились.
— Ага, крылья — в химчистке, нимб — на подзарядке, — парень довольно хихикнул, — лира на техобслуживании, единорог на больничном.
— Да без них человечество было бы обречено! — горячо воскликнула Клементина. — Ты знаешь, что творилось двести лет назад? Мир стоял на пороге третьей мировой! Огромные территории были превращены в пустыни, леса выгорели почти полностью, а в Тихом океане плавал остров из мусора размером с Австралию. Миллионы умирали от голода и эпидемий, а планета всё равно оставалась перенаселённой — потому что рождаемость никто не контролировал! Вдобавок начал таять лёд на полюсах, и прибрежные земли грозили уйти под воду. Люди не справились бы сами, — она перевела дух. — Знаешь, что случилось бы с нашей Землёй, если б флойды не вмешались? А я тебе скажу! Началась бы война. Ядерная, между прочим. Всё вокруг было бы заражено радиацией, кроме разве что каких-нибудь островов. Пережившие ядерную атаку перебили бы друг друга от голода и отчаяния. Бо́льшая часть суши стала бы непригодной для жизни, на восстановление природы ушла бы не одна сотня лет. В живых остались бы единицы — и те наверняка превратились бы в малоприятных мутантов из-за той же радиации. Впрочем, не исключено, что не выжил бы никто. Нравится? Нет?? — Закончив свою гневную тираду, Клементина вдруг смутилась. И что это она так завелась на пустом месте?
— Хорошо, согласен, — Стефан вновь пожал плечами. — Флойды — мудрые, гуманные, справедливые и великодушные. И либеральные. Настолько, что даже позволяют существовать оппозиционному движению "Открытое небо" и закрывают глаза на любую, даже самую жёсткую критику.
— Совершенно верно, — Клементина кивнула. — Потому что действительно мудрый лидер понимает: запретный плод сладок. Если что-то объявить вне закона, люди непроизвольно к этому потянутся. Даже если это вредно, глупо и опасно.
— С другой стороны, космос они запретили, а люди повозмущались-повозмущались, да и смирились. Забыли старые мечты, придумали новые. Хотя с тех пор много воды утекло. Сколько поколений сменилось? Хочешь — не хочешь, а забудешь.
Стефан замолчал, вспомнив про свой чай. Клементина задумчиво жевала сушёный ананас. В проёме балконной двери лениво колыхалась ажурная тюлевая занавеска.
— Одно неясно, — негромко сказал Стефан. — Что им от нас нужно. В чём их интерес?
— А с чего ты взял, что им от нас что-то нужно? — вопросом ответила Клементина. — Мы же для них — как дети. Нет, скорее, как домашние питомцы… Вот, например, ты заметишь на улице бездомного котенка — и что сделаешь? Накормишь. И отнесёшь в приют. Совершенно бескорыстно, от чистого сердца. Какая здесь выгода для тебя? Так и они… Наверное. Может, они по натуре своей альтруисты и гуманисты. Может, их моральные принципы предписывают помогать слабым.
Последние слова потонули в гомерическом хохоте.
— Какая ты наивная, Тина! Выгода есть всегда.
— Наивность я утратила ещё в глубоком детстве, — заметила Клементина. — И ты не прав. Прежде всего потому, что мыслишь как человек. А они — не люди. Откуда мы можем знать, что у них на вершине этой самой… пирамиды потребностей? Может, помощь отсталым расам — это у них что-то вроде благотворительности. Может, помогая нам, они испытывают чувство глубочайшего удовлетворения, которое настолько важно и ценно, что они готовы нести расходы. А может, это для них и не расходы вовсе. Подумаешь, экологию помогли восстановить! Мы же не знаем истинные масштабы их ресурсов.
— Или мы всего лишь эксперимент, — предположил Стефан, задумчиво уставившись в потолок. — Создали нам тепличные условия, решили все проблемы — и смотрят, что дальше будет. А может, люди им и не нужны вовсе.
— А что тогда нужно? Планета?
— Планета? Ресурсы… Нефть, металлы и уран? Растения? Биосфера? — Стефан медленно покачал головой. — Вряд ли. Металлов и прочего фосфора во вселенной и так предостаточно, не сомневаюсь. А животные и растения — зачем они им? У них же технологии программирования ДНК и огромная база данных. Они ведь нам дронтов, дюгоней и чёрных носорогов вырастить смогли.
— У нас были образцы ДНК вымерших животных.
— Далеко не все. Многих воссоздавали, что называется, с нуля. — Отставив пустую чашку, Стефан запустил пальцы в волосы — он всегда так делал, когда размышлял о чем-то. — Знаешь, я много думал обо всеём этом. Должна быть причина, и очень веская.
— Да, как ни крути, но какая-то причина должна быть.
— Некоторые считают, что флойдам нужны не ресурсы планеты, а сама планета. Территория.
Клементина скептически хмыкнула.
— Тогда логичнее было бы перво-наперво уничтожить людей. А этого не случилось.
— Я тебя умоляю, с их технологиями людей можно уничтожить в любой момент. Р-раз — и готово! — он звонко щелкнул пальцами. — А то, что флойды до сих пор этого не сделали… Ну… может, пока в этом нет необходимости. Может, наша планета — что-то вроде резерва. Запаска, подушка безопасности. Понадобится — пустят в расход. А пока надобности нет, пускай аборигены поживут в своё удовольствие — дескать, нам не жалко. И потом, если планета останется без людей, вся инфраструктура моментально придёт в упадок.
Девушке не хотелось этого признавать, но в словах брата была некоторая логика. Чтобы возразить, она принялась лихорадочно искать другие варианты, даже невольно огляделась вокруг в поисках идей. Взгляд её упал на каминную полку, на которой стояли красивые старинные часы с маятником, фарфоровая китайская ваза, бронзовая фигурка грифона и разлапистый подсвечник на пять свечей, тоже бронзовый.
— Может, искусство? — пробормотала она. — Нет, я серьёзно… Посмотри, как изменилось отношение к искусствам за последние два века. В отличие от науки творческая деятельность всячески поощряется, существуют всевозможные программы поддержки, гранты, дотации… Если человек пишет картины или музыку, если он хоть сколько-нибудь преуспел на этом поприще, он никогда не останется голодным! Это политика властей, но уверена, за ней стоят флойды.
— Возможно, — не очень
