Евгения Духовникова
По обе стороны Грани
Вместо эпиграфа
Последний дождь — уже почти не дождь; Смотри, как просто в нем найти покой. И если верить в то, что завтра будет новый день, Тогда совсем легко.
Ах, только б не кончалась эта ночь; Мне кажется, мой дом уже не дом. Смотри, как им светло — они играют в жизнь свою На стенке за стеклом.
Мне кажется, я узнаю себя В том мальчике, читающем стихи; Он стрелки сжал рукой, чтоб не кончалась эта ночь, И кровь течёт с руки.
Но кажется, что это лишь игра С той стороны зеркального стекла; А здесь рассвет, но мы не потеряли ничего: Сегодня тот же день, что был вчера.
Аквариум — С той стороны зеркального стекла
Пролог,
в котором описаны дела давно минувших дней
Все сильней стрекочет луг.
Это я искать иду.
Не друзей и не подруг,
А того, кого найду.
Пусть он скрылся за травой,
За морями и песком,
Я себя взяла с собой –
Мы вдвоём его найдём.
И разделим пополам.
Он вернется, невредим,
К прежним лицам и словам.
Будет цел. И двуедин.
Екатерина Ишимцева
Что нужно человеку, чтобы ощущать себя счастливым? Хороший автомобиль, двухэтажный дом, любимая работа и отпуск дважды в год? Счёт в банке? Уважение друзей, здоровье и семейное счастье? А, может, внимание окружающих, восторженные взгляды поклонников, благоговейный трепет подчинённых? Чувство обладания, превосходства, власти?
Может быть, может быть… Если речь идёт о взрослых. А как насчет ребёнка? Что ребёнку нужно для счастья? Достаточно ли будет лета, безоблачного неба над головой и кусочка яблочного пирога?
В тот день небо решило обойтись без дождя, и ещё до зари утренний бриз проворно спровадил замешкавшиеся тучи далеко за линию горизонта. Воздух был насыщен запахами степных трав; от земли поднимался горячий и влажный пар. Солнце стояло в зените, и щедро посылало свои лучи на землю, стараясь, чтобы его тепла и света с лихвой досталось всем, кто в них нуждался, и чтобы никто не остался обделённым. Отсюда, с высоты, открывался превосходный вид на цветущую долину, на реку, петлявшую между зелёных холмов, на лес, простиравшийся вдали.
Счастливый, процветающий мир.
Мир, полный доброты и жизненной энергии, он даже не подозревал, что существовать ему оставалось всего несколько часов.
* * *
— Мам, а правда, что фэрлинги летают быстрее драконов? Жаклин говорит, что когда вырастет, она станет наездницей, и полетит прямо на солнце! Я тоже хочу ездить верхом. Мамочка, давай заведём фэрлинга, ну, пожалуйста! Мы можем держать его в конюшне, вместе с нашими лошадками, и я сама буду ухаживать за ним, честно! Я поспорила с Жаклин, что обгоню её, а она сказала…
— Мэри, сколько раз тебе повторять, не разговаривай с полным ртом! Ты доела свою кашу?
Белокурая девочка лет шести сидела за дубовым обеденным столом, застеленным матерчатой скатертью, и старательно размазывала манную кашу по тарелке. Стул был для неё слишком высок, и она весело болтала ножками, не забывая при этом делать вид, что ест. Её мать хлопотала возле очага, из которого шёл восхитительный аромат свежеиспечённого хлеба. Она была так занята, что почти не слушала, о чём болтала дочурка.
— Я хочу к бабушке! — девочка с надеждой посмотрела в окно. — Мамочка, ты обещала, что отпустишь меня, если будет хорошая погода.
— Отпущу, когда ты всё съешь. И без жульничества.
Слова Растворяющего заклятия, призванного уничтожить разоблачительные остатки каши в тарелке, уже готовы были сорваться с её языка, но Мэри сконфуженно замолчала на полуслове, и, чтобы загладить свою вину, усердно заработала ложкой. Что и говорить, но магические способности матери намного превосходили её собственные.
— Тут одни комочки остались! — обиженно пробурчала Мэри, — Комочки злые! Не люблю их.
— Ладно, что с тобой делать, — её мать устало вздохнула. — Иди, собирайся. И одень, пожалуйста, панамку, а то голову напечёт.
Ответом был торжествующий визг, и девочка пулей понеслась в свою комнату, прыгая от радости.
— Доченька! Не забудь свою корзинку. Я положила туда пирожки с яблоками, отнесёшь их бабушке, хорошо?
* * *
Тропинка повернула направо, огибая высокий холм, поросший вереском, и хутор скрылся из виду.
Путь был неблизким, но абсолютно безопасным, поэтому мать Мэри не боялась отпускать девочку одну: да и чего можно было бы здесь бояться? Каждый ребенок сызмальства знает, что драконы никогда не нападают первыми, тем более среди бела дня. Фэрлинги же, будучи существами разумными, людей вообще не трогают, если, конечно, не таскать их за хвост. А чтоб заблудиться, надо было очень постараться: Мэри ходила по этой дороге много раз, и знала на ней каждый камушек, каждую ямку, каждый кустик.
Итак, насвистывая себе под нос какой-то задорный мотивчик, девочка вприпрыжку бежала вперёд, лучась от переполнявшего её чувства безупречного, бесконечного счастья. Мысли её витали далеко-далеко: в своих мечтах она сидела верхом на фэрлинге, вцепившись в роскошную гриву, и ветер упруго бил в лицо, поднимая их всё выше и выше, так, что вокруг была только белоснежная вата кучевых облаков, а над головой — звенящая синева неба. Гордый зверь, изогнув крылья, легко парил на воздушных потоках, а его шерсть, молочно-белая, как облака, отливала перламутром в лучах полуденного солнца. Широко улыбаясь, фэрлинг повернул к ней голову, как вдруг…
Как вдруг чудесное видение было прервано налетевшей тучкой, которая умудрилась закрыть собою солнце, — и откуда она только взялась? Стало пасмурно, все цвета поблёкли, словно кто-то убавил яркость. Мир как будто съёжился, как маленький котёнок, почуявший опасность.
Мэри интуитивно ускорила шаг. Она почти уже добралась до опушки леса. Это значит, что половина пути позади. Теперь через речку по перекату, а дальше всё время прямо…
Но, подойдя к реке, девочка обнаружила, что перебраться ей не удастся: все камни были скрыты под водой. Из-за недавних проливных дождей уровень воды в реке сильно поднялся, и переправу затопило.
Теперь придётся идти в обход, к Южному мосту, — а это порядочный крюк. Взрослый, оказавшийся в такой ситуации, попросту бы телепортировался на противоположный берег, но Мэри, разумеется, этого ещё не умела. После секундного раздумья она
