хотел держать в руках меч, а не посох, и его желание сбылось.
Сначала упрямого чужака просто в шутку допустили к обучению вместе с малышами, впервые взявшими в руки оружие. И долго хохотали над его долговязой фигурой, возвышающейся среди четырёхлетних детей. Но вскоре учителям стало не до смеха.
Он учился, учился слишком быстро, словно жаждал не победить, а просто знать, как вести бой. Его даром было чувствовать противника так, как не чувствовал никто другой. Он мог уклониться от любого удара, отбить любой выпад, и с такой скоростью нанести ответный удар, что любая защита теряла смысл. Он отказался от магии, но вистольцы упорно стали называть его Колдуном. Не мог обычный человек так двигаться, просто не мог.
Они не знали, что только бой позволяет ему забыться. Не понимали, что скорость спасает его от призраков страшного прошлого. Он просто хотел не вспоминать, не думать, а для этого нужно было слиться с клинком, превратиться в подобие стали, стать частью оружия. И забыть, что существует весь остальной мир.
Колдун? Пусть так. Ему было всё равно.
Но сейчас Ярси проклинал свой дар, этот бой напоминал бойню. Жертвы беззвучно кидались под его клинок, он вспарывал их тела, рубил головы, уже навсегда лишая их бесконечной жизни. Но агония его собственной смерти слишком затянулась. И внезапно он осознал, что точно так же всегда в первом ряду сражался его отец. Только его противниками были живые люди. Он тоже не мог остановиться пока не победит.
Ярси чуть не зарычал от злости. Так вот, чей дар он унаследовал, вот, что толкало отца в бой — желание смерти.
Только никто не смог дать тебе покоя, отец.
Он глухо рассмеялся. Рука, державшая меч, пульсировала горячей болью, мышцы сковывала разливающаяся по телу слабость. Он не знал, сколько прошло времени, это не имело значения. Перед глазами всё чаще расплывались тёмные круги, в голове стоял звон, срывающиеся дыхание с хрипом вырывалось из горла. Пальцы предательски разжимались, не хотели держать, скользкую от собственной крови рукоять…. Это не важно….
Твоим лекарством могла бы стать Реета, отец. Ей все равно кого убивать, она в любом случаи добьётся своей цели. Здесь нет непобедимых.
Ярси почувствовал этот момент, почувствовал, но даже не попытался предотвратить, сил уже не было.
Чёрный оборотень долго выжидал, в первый раз он промахнулся, и это настораживало и даже вызывала смутное беспокойство. Ещё никогда ни одна жертва не сопротивлялась так долго. Все люди были слабы и беспомощны, даже когда держали в руках оружие, даже когда это оружие было серебряным, как у этого человека. Никто из них не убил ни одного из обитателей Рееты, на это были способны лишь колдуны.
Чёрный оборотень глухо зарычал, вокруг человека росла гора трупов. Уже никто из тех, к кому прикоснулся его меч, не мог подняться и продолжить бой. Они уходили навсегда, безвозвратно, и это пробуждала в его сознании какой-то потаенный древний ужас. Поэтому он ждал, вслушиваясь в тяжёлое дыхание человека, следил за каждым движением. Он видел, как убывают его силы, как всё медленнее и медленнее движется светящийся меч, а вокруг бледнеют и истончаются линии энергетической энергии защитного купола.
Сначала попытка человека воспользоваться магией в Реете его лишь развеселила. Магия мёртвых мгновенно впилась в созданную защиту, но ничего не произошло, человек этого словно не почувствовал. А потом оборотень понял, что он не использует внешние источники, в его энергии присутствуют лишь внутренние жизненные силы, которых настолько много, что это никак не отражается на его самочувствии.
Оборотень рыкнул, когда-то он был очень сильным магом, и присутствие этого человека вдруг всколыхнуло давно забытые инстинкты и отголоски магических способностей. Человек? Он втянул носом воздух, вокруг жертвы растекался манящий запах крови, чем больше наносилось ран, тем сильнее это подталкивало к увеличению скорости атак его сородичей. …Совсем юный. …И очень сильный мальчишка. Человек? Нечто всколыхнулось и пропало, на мгновение наполнив сознание волной ужаса, но он тут же успокоился — неопытный, незнающий, как пользоваться своей силой. Умирающий…
Защитный купол дрогнул и опал почти наполовину вниз. Оборотень собрался в пружину и молниеносно запрыгнул на круп коня. Человек всё же взмахнул мечом, словно знал, что сзади смерть, но было поздно. Он впился клыками ему в плечо, в ту руку, что держала оружие, и с упоением сжал зубы, ощущая, как в его рот хлынула горячая, солёная кровь…
Ярси глухо застонал, рука мгновенно онемела, он перехватил выскальзывающий из пальцев меч левой рукой, и ткнул себе за спину. Оборотень дёрнулся и взвыл, но зубов не разжал, лишь яростно замотал головой, разрывая его плечо огромными клыками.
В ногу сразу впились чьи-то зубы, он физически почувствовал, как окончательно исчезает защитный купол, потом его дёрнули, пытаясь стащить с седла. Оборотень навалился всей тяжестью на его спину, пригибая к шее коня, заставляя упасть.
— Сдохни, тварь, — Ярси из последних сил воткнул меч в почти придавившее его неподъёмное тело нежити. Воткнул глубоко, по самую рукоять, и почувствовал, как меч выворачивается из его пальцев, когда оборотень мёртвым начал падать на землю. Конь неожиданно захрапел и встал на дыбы. Ярси схватился здоровой рукой за луку седла, осознавая, что остался безоружным.
К кровоточащей ране мгновенно припали чьи-то жадные губы, его задёргали со всех сторон, впиваясь зубами в ещё живое тело. Ярси закрыл глаза, это не могло продолжаться вечно….
Он не сразу понял, что его тело больше не терзают ничьи клыки, боль накатывала горячими волнами и мутила рассудок. Лишь каким-то краем сознания он отметил, что стало очень тихо и пусто. Пусто в самом пространстве, словно нечто поглотило эту часть леса, отодвинув весь остальной мир за пределы неведомого. И ещё здесь поселился страх, страх и ужас тех, кто только что были хозяевами. У него закружилась голова, он чувствовал их тоску и безнадежность, их боль, что была пронесена через века…
Чья-то рука поддержала его в седле, не дала упасть. Его конь сдвинулся с места и куда-то зашагал, потом скорость увеличилась. Ярси пришлось приложить огромные усилия, чтобы только не очутиться на земле. Он не понимал, что происходит, но ему уже было все равно. Его единственным желанием было, чтобы эта ночь наконец-то закончилась.
* * *
Сон, просто ночной кошмар, не больше. Его глаза были закрыты, но даже сквозь веки он чувствовал яркие лучи солнца, бьющие в лицо. Кожи ласково касался тёплый ветерок, ноздри улавливали запах травы
