Я понимаю, к чему она клонит. В этом доме царит произвол. Саиду не понравилось, как я вчера высунулась и подглядывала за ним. Очень сильно не понравилось. Он решил меня проучить и отдал в руки пучеглазому чудовищу. Выхода нет.
Я обречённо опускаюсь на стул и принимаюсь за работу…
Где-то через час суровая Зарема бурчит, что я могу выйти по нужде. Но по возвращении я вижу, что все работники кухни обедают. Запахи еды щекочут ноздри, а мне… поставили только кружку воды и кусок хлеба. На отдельном, крохотном столе. В стороне от всех. Это ужас…
Вечером я валюсь с ног от усталости и сразу же засыпаю. Рядом со мной можно палить из пушки и то не пробужусь! Но ранним утром всё повторяется. Я глупо надеялась, что этого не будет. Но нет… Я ошиблась. На второй день кто-то сердобольный тайком подбрасывает мне тонкие перчатки, чтобы руки сильно не портились. Но работа такая же грязная и тяжёлая. Отлынивать не позволяют. Даже просто отдыхать нельзя! Стоит мне выпрямиться, как Зарема тут же начинает покрикивать на меня и выдаёт новое задание.
Готовить, стирать, убирать за целой ротой головорезов уж очень непросто! Они едят как кони! И гадят как свиньи.
К концу третьего дня я просто падаю на кровать обессиленная и начинаю реветь. Безмолвно. Но мои слёзы смачивают подушку обильной росой. Я даже не замечаю, как в какой момент рядом со мной появляется Милена.
Чувствую её присутствие по запаху духов. Приторных, с щедрой ванильной ноткой.
— Бедная девочка, — вздыхает Милена и гладит меня по волосам.
В её голосе слышится сочувствие. Наверняка фальшивое. Но мне так плохо, что я реагирую даже на него.
— Я бы сказала тебе, что зря ты разозлила Саида. Но уже говорила, — приторно выдает Милена. — Что слышно о твоём отце? Собрал деньги?
Я отрицательно машу головой. Знаю, что папа — банкрот. Своими ушами слышала. Я уверена, что он ищет деньги. Но знаю, что так просто не получится собрать большую сумму. Слухи распространяются быстро. Друзья папы скоро узнают, что он банкрот и не захотят давать ему в долг. Если уже не узнали…
Будущее кажется мне беспросветным. Жестоким. Просто чёрный колодец без дна — вот что такое моя жизнь! Я не уверена, что папа сможет меня выкупить. Так и сгнию здесь, в доме жестокого Саида, под горой очисток картофеля и луковой шелухи!
— Ну, не плачь… Не плачь, — уговаривает меня Милена. — Саид скоро приедет. Попроси у него прощения. Вдруг простит?
— На это есть надежда? Только ответь честно! — хватаюсь за руку Милены.
Та капризно дует губы и отводит взгляд в сторону.
— Не знаю, — выдыхает она. — Но я знаю, как Саид пару человек пристрелил за простое непослушание, а девушку-горничную, что как-то его рубашки перепутала, вообще… — она оглядывается по сторонам и добавляет шёпотом. — В рабство продал. Как скотину! Жестокий человек. Очень влиятельный. Он может среди бела дня человека убить. Ему за это ничего не будет. Всё куплено.
У меня мороз по коже проносится после слов Милены. Я едва дышу. Моё сердце начинает прыгать и колотиться очень быстро.
— Если он такой жестокий, что ты с ним делаешь? Как оказалась здесь…
— Думаешь, господин Саид спрашивал, хочу ли я быть здесь?! — делает грустные глаза Милена и смаргивает слёзы. — Вообще-то я не проститутка. Я танцую стрип. Маме нужно лечение, и я готова на всё. Она меня одну растила… Я пахала возле шеста сутки напролёт. Пока меня не увидел. Саид Ахмедов. Щёлкнул пальцами и меня тут же в випку затолкали. И шепнули, чтобы я делала всё. Иначе мне… — проводит большим пальцем по горлу. — Пришлось выполнять прихоти авторитета. Жить-то хочется.
Я слушаю рассказ Милены, затаив дыхание.
— А что дальше? — спрашиваю, когда она делает паузу.
— Я обслужила Саида. Получила очень щедрые чаевые. Едва живой осталось. Член у него на редкость огромный, орудует он им так, как саблей на поражение бьёт, что хочется умереть. На следующий день я вышла на смену, а хозяин клуба приказал мне собирать вещички. Меня продали Саиду. Захотелось блондинку ему. Вот я здесь. Уже пару месяцев. Он платит щедро, но приходится потеть и терпеть всё. Я радуюсь. На камеры… Перед господином. Но сама жду, пока надоем ему. И знаешь… так страшно. Вдруг потом меня ждёт ни свобода, ни толстый кошелёк и ни чемодан с дорогим барахлом, который он дарит. Но… пуля или просто могильная яма.
Милена закрывает глаза. Я трясусь в шоке. Я не подозревала, что всё настолько плохо! Я обречена. Мамочки… Моя жизнь ничего не стоит. Не дороже клочка туалетной бумажки для Саида. Нужно найти выход. Срочно. Немедленно!
— Приходится терпеть и быть стервой. Прости, что наехала. Думала, что ты — конкурентка… Побоялась, что всё кончено.
Внезапно я вижу в Милене не пустышку с роскошной фигурой, но жертву. Пленницу. Такую же, как и я.
— Давай сбежим? — храбро предлагаю я.
— Я бы сбежала. Но боюсь, что потом за маму некому будет переживать, — трогательно произносит Милена, опустив нарощенные ресницы. — Не могу. Боюсь. Уже думала об этом, даже разузнала кое-что и охраннику минет тайком сделала, чтобы он закрыл глаза на мой побег. Но я трусливая. Готовлюсь каждый день, а потом колени трястись начинают и я сбегаю. Обратно. В свою комнату… ой, темницу.
— Но ты же кое-что узнавала? — цепляюсь за Милену. — Где? Когда? Кто?!
— Ты что? — делает испуганные глаза Милена. — Нет-нет! Я ничего не скажу. Ты моей смерти хочешь? Саид узнает, запорет меня до смерти!
Милена поднимается в страхе и сбегает, не желая говорить. Но во мне поселилась жажда сбежать. Любой ценой!
Любовница Саида избегает меня, как может. Но я загорелась желанием и упорно поджидаю Милену. В каждую свободную минутку ищу девушку. Она отказывается и отнекивается. Но я не теряю надежды и начинаю расспрашивать её. Снова и снова! Пока она не сдаётся и не сообщает мне шёпотом всё, что нужно знать для побега.
Плохая идея. Дурная… Алиса, у тебя не голова, а дырявый мешок!
Слёзы хлещут по лицу. Ноги отстукивают ритм. Я оглядываюсь. Позади несутся тени. Огромные. Пугающие. Они гораздо больше меня и быстрее. Я ускоряю бег.
Мечусь как зверь. Как загнанное животное.
