было трудно) от того, что кто-то упрямо пинал меня в бок, желая вытащить из мира сновидений мой разум. Как оказалось, это был не кто иной, как мой друг. В Тусоне мы попрощались с двумя братьями, и больше я никогда их не видел.
Теперь у нас было два варианта: либо из Тусона сразу пересечь границу, либо же добраться до Эль-Пасо, а уже оттуда через Сьюдад-Хуарес попасть в саму Мексику. Так как нашей целью было объехать Северную Америку за два месяца, не удивительно, что выбрали мы именно первый вариант.
В Тусоне у Пита был друг, которого все звали Хромым Джо. Но его настоящее имя не знал никто, кроме его самого. Хромым его прозвали не потому, что он странно ходил или одна нога была больна, но скорее потому, что если к списку его проблем, недостатков и болезней добавить ещё несколько пунктов, то Джо был бы самым больным человеком в мире. А, быть может, его прозвали так из-за того факта, что все из деда-прадеда мужчины предыдущих поколений Джо были хромыми на левую ногу. Происходило это по разным причинам, но Джо не хромал ни на одну ногу.
Сам же Джо был довольно высоким и к тому же ужасно худым. Не сколько из-за этого, сколько из-за его длинных волос, порой Джо было трудно отличить от девушки. Его маленькое, круглое, да ещё и аккуратное лицо было похоже на лицо какой-то девушки. Даже в его одежде всегда было что-то, что выделяло Джо из толпы мужчин. Нередко из-за этого над ним подшучивали, а он смеялся вместе с другими. Джо не любил, да и не мог долго обижаться.
В Тусоне мы оказались к тому времени, когда уже не обед, но ещё и не вечер. Разыскав Джо на его привычном месте, то есть дома, мы хотели взять у него одну из машин и двинуться вновь в путь. Собственно, за этим-то мы и пришли. Джо занимался автомобилями, которые за определённую плату сдавал в аренду. Пит знал это и нередко пользовался услугами своего друга. Этот раз не стал исключением. Когда мы пришли к Джо, первой его фразой было не приветствие, а вопрос:
– Куда на этот раз, Пит?
– В Мексику. Хочу малышу показать жизнь во всех её красках.
– А что тут показывать-то? Ты или живешь, или нет. Либо ты счастлив, либо нет. Всё зависит от человека и его взгляда на мир. Мало хотеть обрести счастье, его нужно добыть путём совершенствования себя. Ну, это ты и сам ему поведаешь. Какую тебе машину на этот раз?
– Как обычно. Красный конь – это, пожалуй, лучшая из всех машин, что у тебя есть.
Мы прошли в кабинет Джо и, оформив все необходимые документы, через полчаса уже снова были в дороге.
Машина ехала плавно и ровно, практически бесшумно. Она легко повиновалась каждому движению руля, поэтому ехать в ней было сплошное удовольствие. Было видно, что Пит влюблён в эту машину.
Первое, что мы сделали после того, как получили машину – поели. В небольшом ресторанчике, что на окраине города, мы утолили свой голод, который появился после стольких часов в дороге. Как я полагаю, никто из нас не ел с самого утра.
Должен признаться, яичницу с беконом в Тусоне готовят бесподобно. А ещё у них были самые шикарные официантки, которых мне когда-либо приходилось видеть. Свой обед мы съели довольно быстро. Закончили мы кофе и пончиками, которые, кстати, тоже были очень вкусными.
Как только мы всё доели и допили, а Пит оплатил счёт, мы вновь прыгнули в «коня» и двинулись в путь. Так как ресторанчик был в самом конце Тусона, то выехали мы из города очень скоро. Оставшись одни на просторах дороги, мы делали что угодно, только не сохраняли спокойствие. Порой мы даже напевали составленную песню:
«Прощайте город и мой дом,
Не может больше ждать дорога,
Не сожалею ни о чём,
Да здравствуй жизнь, прощай тревога!»
Ехали мы примерно полтора часа и это при том, что Пит выжимал шестьдесят пять миль в час, что довольно-таки много, учитывая ограничения в сорок миль в час. Но для нас, двоих бродяг просторами Аризоны, не было никаких запретов и рамок. Если бы Пит захотел, то он выжал бы из ревущего автомобиля и всю сотню.
За окном мелькала природа. Фермы появлялись и исчезали одна за другой. Но чем дольше мы ехали, тем меньше становилось домиков и ферм, тем больше было между ними различий. Нетрудно догадаться, что мы приближались к долгожданной границе. Прощай, Аризона! Здравствуй, Мексика!
VІ
К вечеру мы уже были в Мексике и любовались её прекрасными дикими пейзажами и бескрайними просторами. Ещё через три часа, когда солнце уже начало скрываться за горизонтом, мы нашли пристанище в городке Эрмосильо, по размерам очень напоминавшем мне Тусон. После того дня Эрмосильо я называл бело-зелёным городом из-за его белоснежных зданий и зелёных пальм (ведь из большинства деревьев большинство составляли именно пальмы), учитывая, что как первого, так и второго здесь было очень много.
Остановились мы у Пауло – мексиканца по национальности, но бразильца по крови. Это было заметно даже по его внешности: тёмные волосы и карие глаза, но в то же время его кожа была светлее, чем кожа типичного бразильца. Эдакое соединение негроидной расы с европеоидной – вот краткое описание этого парня. На вид ему было около сорока, а на самом же деле Пауло не было и тридцати. Но независимо от того, какими были мы и каким был он, Мексика в лице Пауло приняла нас очень тепло, что запомнилось мне довольно надолго.
Расположились мы в небольшом номере наверху. Здесь стоял лишь базовый набор мебели: пара тумбочек, стул, две кровати по разные стороны комнаты и вазон с кактусом на окне. Хуже этих условий могла быть только улица. К тому же, близость тропического климата давала о себе знать настолько, что даже открытые настежь окна и вентилятор не справлялись с этой жарой, отчего духота ночью была неимоверная. Я, не привыкший к таким условиям, не мог уснуть, в отличии от пита, который уже храпел во всю. Попытки уснуть были напрасными, да и заняться больше было нечем, почему я и подошёл к окну. Но старые прогнившие доски под моими ногами скрипели настолько, что разбудили бы даже мёртвого. Проснувшийся Пит сразу же спросил меня:
– Далеко ли собрался?
– Ничего не могу с собой поделать. Не спится.
– Как
