свобода выбора, свобода действий, мыслей и многих прочих вещей. Предлагаю позвать его прямо сейчас. Эй, Том!
Из подслушивания я должен был перейти в непосредственное участие. Перейдя в соседнюю комнату, я наконец смог нормально разглядеть своего друга. Как и полагается настоящему джентльмену, одна его нога лежала на другой, а осанка была идеально ровной. Популярные в те времена джинсы слегка обтягивали его ноги, будто были ему малы. То же самое можно было сказать и про белую футболку, через которую был виден каждый рельефный изгиб его тела. Но несмотря на его простую одежду, которая главным образом из джинсов, футболки и кед, Пит производил впечатление человека из высшего общества. Слегка взъерошенные волосы на его голове, которые он то и дело пытался привести в порядок, говорили мне лишь об одном – ему вновь пришлось переплывать озеро, а не обходить его.
Когда я предстал перед сторонами беседы, словно пред судом, на котором решалась моя судьба, отец задал мне краткий и очень ясный вопрос:
– О чём говорит этот молодой человек?
Словно собрав в единое целое все мысли, которые в случайном порядке перемешались у моих родителей, я ответил:
– Я не хотел подслушивать, но он прав. Пит – пожалуй, единственный человек, которому я впервые за столько лет доверяю. И да, я действительно в депрессии. Возможно, вам в своё время было легче, но мы, дети современности, переживаем всё гораздо сложнее. Мне не помешала бы встряска и, если хотите знать, я уже согласился на это предложение.
За свою речь меня переполняла гордость, которой, увы, суждено было длиться недолго.
– Томми, сынок, мы всё, конечно, понимаем, но ведь тебе лишь будет пятнадцать! Пойми, что это – сплошное безумие! Как можно отпустить совсем ещё ребёнка в путешествие материком с совершенно незнакомым человеком?
– А что, если этот чудак прав? Что, если мы и правда не можем дать сыну то, в чём он действительно нуждается? – стал противоречить отец. Стал назревать спор, что само собой не предвещало ничего хорошего.
– Возможно всё, но, Джеймс, ему лишь четырнадцать! Перспектива того, что он встретит свой пятнадцатый день рождения где-то в дороге, или и вовсе в трущобах, неизвестно с кем, меня очень и очень пугает.
– Но ведь нельзя знать наверняка, так никогда и не попробовав! Ты, как доктор, прекрасно знаешь это.
– Да, но речь идёт о нашем сыне, Джейми.
– А что, если? Вряд ли кто-то из нас хочет, чтобы он вырос несчастным. Посмотри на нас с тобой! Я крайне сомневаюсь, что наша, так называемая «любимая», работа была нашей мечтой. Согласись, что это желание нам просто навязали. Так почему бы не дать мальчику осуществить это путешествие, если он этого действительно хочет?
Пока между двумя сторонами происходила не самая приятная дискуссия, я и Пит остались словно в тени. Время от времени мы смотрели друг на друга, ожидая завершения и окончательного решения. Однако, моя мать сдалась даже раньше, чем мы могли бы себе предположить.
– Делайте, что хотите, – ответила она на длинную речь отца и вскоре добавила: – если с ним что-то случится, то это будет полностью на твоей совести.
В глубине души я очень обрадовался, хотя моё лицо по-прежнему не отображало каких-либо эмоций. Спор был окончен и буквально через несколько минут, как только прозвучала нота благословения, Пит ушёл. Тем же вечером, как и следующим утром, меня ожидал довольно серьезный разговор, о котором особо распространяться не стану. Скажу только, что главной целью его было не что иное, как выражение беспокойства за меня и просьба беречь себя в далёком и неизвестном пути.
Согласно уговору, Пит должен был зайти за мной на следующий день, что он, собственно говоря, и сделал. Как только начало всходить солнце, а улицы начали понемногу оживляться, на пороге, словно призрак, который неожиданно появляется и исчезает, возник мой товарищ. Одет он был как вчера, и на какой-то момент мне показалось, что другой одежды у него нет. Возможно, это было правдой, так как, путешествуя с его рюкзаком не нужно много одежды. «В нашем деле, дружище, важно только то, что помещается в рюкзак, с которым можно очень быстро куда-то уехать. Остальные вещи – лишние», – позже научил меня Пит. Тогда я этого совершенно не знал, поэтому, помимо рюкзака за плечами, в руках у меня ещё был чемодан. Сам же я был одет как можно удобнее для путешествий и в чём-то даже стал похож на своего друга. Завидев меня в таком состоянии, невольно Пит спросил:
– Что в чемодане?
– Ничего особенного, – ответил я, – это всего лишь вещи.
– Ты имеешь в виду одежду?
– Абсолютно точно.
– Что ж, – потирая рукой лоб, ответил он, – это уже лишнее. Ты же не на курорт собираешься, верно? Чем меньше одежды, тем лучше. Поэтому, как мне кажется, чемодан лучше оставить дома.
С явной неохотой я поставил чемодан на его место. Затем прозвучал краткий вопрос, который так любил задавать Пит:
– Ты готов?
– Да, вполне, – ответил я.
– Береги себя, Томми, – сказали родители, когда я с ними прощался.
– Не волнуйтесь, я позабочусь о нём, – ответил Пит, когда я уже вышел из дому.
Стоит добавить, что в предвещании новых впечатлений я так и не уснул прошлой ночью, поэтому чувствовал себя очень уставшим. Даже не знаю, чему я радовался больше: тому, что покинул дом или же тому, что отправился в путь. А, может, это была просто иллюзия радости, навязанная мне сонным организмом. Однако, одну вещь я знал наверняка: приключения только начинались.
V
– Куда мы отправимся сначала?
– В Мексику.
– Но нас же могут не пропустить. Вряд ли я попаду в другую страну.
– Не говори так. Кого волнует, что нас не пропустят, да и кто вообще станет спрашивать чьего-то разрешения? Расслабься и наслаждайся приключениями.
Тем временем мы уже дошли до автобусной станции. Взяв билеты на первый же автобус, мы отправились в путь. Примерно через четыре часа пути в не самых лучших условиях мы оказались в Финиксе – столице Аризоны. Желания разглядывать это городок, каким бы прекрасным он не являлся, у нас не было, поэтому, подождав немного на дороге, мы нашли двух парней, которые лишь за несколько долларов согласились довезти нас до Тусона. Они были братьями, как я полагаю, и, возможно, именно поэтому не умолкали ни на секунду. Хотя для меня, не спавшего всю ночь, через полчаса болтовня этих ребят с Питом уже не была столь важной.
Проснулся я часа через три или четыре (определить
