имя!
Скрипучий голос заставляет братьев одновременно подскочить с кровати, а короля молниеносно сорваться к полу.
Вальтер и его сыновья, словно один маржан, стояли на колене, склонив головы. Королева же успокаивающе поглаживает дочь, призывая её не волноваться.
— Господин Всадник, Ваше появление — благословление для нас, — чётко выговаривает Вальтер, после чего все Бэриморты поднимают головы на Смерть.
Смерть ухмыляется, одобряя такое поведение, внимательно всматриваясь пустыми глазами в братьев, отмечая, что они будут идеальными воинами.
— Малварма всегда будет пользоваться благосклонностью Пандемониума, король Вальтер.
Смерть несколько раз стучит тростью о мраморный пол, призывая королевскую семью подняться с колен.
Брайтон с опаской косится на младшего брата, но тот взял под контроль все лицевые мышцы, сохраняя напускное спокойствие и не присущую ему серьёзность. Только в глазах мерцали огни хитрости, которые не укрывались от пустого, проницательного взгляда Смерти. Все это понимали.
— До нас дошли слухи, что вы намеренны нарушить очередную традицию и отправить своих сыновей на службу в людской мир?
Всадник с интересом наблюдал за реакцией короля Малвармы.
Традиционно наследники трона не имели права служить в чертогах Всадника Войны, становиться Инквизиторами[1] и, уж подавно, проходить дополнительную службу в мире людей, познавая деятельность их мира и защищая, тем самым свой.
Вальтер Бэриморт много лет назад разрушил одну традицию, убедив Пандемониум, что королевские наследники просто обязаны на своей шкуре познакомиться с искусством войны. «Грош цена тому наследнику, кто не знает цену жизни своих подданных, и своей в частности», — говорил король, не вызывая особого восторга у предводителей остальных Тэрр.
Всадникам идея пришлась по вкусу.
Теперь же король рушил ещё одну традицию, намереваясь отправить наследниковв людской мирна несколько десятков лет.
— Это, отнюдь, не слухи. Кристальная правда, господин Всадник, — твёрдо заявляет король. — Мои сыновья подадут пример всем Тэррам.
— О, я не сомневаюсь, — хитро усмехается Смерть. — Более того, мы готовы поддержать сие стремление, Ваше Сиятельство.
— За этими словами напрашивается союз «но», — дёргает бровями Вальтер, пока Брайтон незаметно пихает брата в бок.
Паскаль потерял контроль над эмоциями, взгляд ярких глаз стремительно темнел. Он чувствовал накатывающую тьму, когда чёрная аура Смерти вспыхнула передо маленькими точками зрачков.
Каждый маржан, рано или поздно, раскрывал колдовской дар. Особенностью Паскаля — было видеть ауры, переплетать их, играться с ними, подавлять или, наоборот, расширять. Брайтон же, в довесок к Паскалю, практиковал морок, нагло и дерзко захватывая рассудок оппонента. Вместе (несмотря на юный возраст) они слыли опаснейшим оружием Пятой Тэрры.
Паскаль медленно переводит предупреждающий взгляд на брата. Явление Всадника не несёт благословления.
Теперь напрягается и Брайтон.
— Дело в том, что королева Флоренс держит в руках явление Древней Крови, ужасающей силы, — заискивающе начинает Смерть. — Мы свидетели по истине чудесного века!
— Вы хотите забрать мою дочь, Господин? — спрашивает Флоренс, не теряя королевского самообладания.
— Я здесь, чтобы вручить Вам дар! — Смерти явно льстит учтивое обращение. — Могу я?… — Всадник протягивает костлявые руки к девочке.
Лицо малышки принимает такое выражение, будто она всё понимает: блаженно прикрывает глаза, кутаясь в ядовито-чёрную ауру, как в пеленальное одеяло.
Смерть выпрямляется, проводя длинным пальцем по брови, что стремительно темнеет от ярко-рыжего до тёмного коричневого.
— Верховная Ведьма, её Величество, Эсфирь Лунарель Бэриморт, — благоговейно растягивает Смерть, не смея прикоснуться к рыжему пушку волос. — Перерождённая Хаосом, чья энергия питает и наполняет нас! Позвольте, Ваше Сиятельство, прослужить ей силой и яростью во имя Хаоса, Пандемония и Пандемониума.
— Во имя Хаоса, Пандемония и Пандемониума!
Король снова опускается на колено, как и следующие его примеру дети.
Королева прикасается кончиками указательного и среднего пальцев сначала к левой ключице, затем к правой, а после к губам — отдавая дань заботы, уважения и любви дочери.
А Смерть припадает сухими губами к нежной бледной коже ребёнка, оставляя колючее ощущение поцелуя шершавых губ на лбу.
— Эсфирь Лунарель Бэриморт, Древняя Кровь, дитя Истинной Любви, Верховная Ведьма Пяти Тэрр, Поцелованная Смертью, Благословлённая Чёрной магией! Королева Тринадцати Воронов! Да будет так!
Глаза малышки мерцают в свете свечей, пока кайма радужки насыщается ядовито-чёрным цветом, за счёт чего разница глаз становится броской.
Смерть передаёт ребёнка в руки матери, обращая взгляд на братьев.
— Великой службы, Брайтон и Паскаль! Вас ждут гениальные дела! — улыбается краешками губ Смерть, исчезая так же внезапно, как и появился.
— Что ты почувствовал, Кас? — тихо спрашивает Брайтон, пока король увлечён беседой с королевой.
— Тьму.
[1]Инквизиторы— здесь и далее: исполнители воли Всадников и Богини Тихе. Употребляется в переносном значении — «пытающие провинившихся». Также у них находятся ключи от Ада. Инквизиторами могли стать исключительно нежить мужского пола, что успешно прошла испытания в Пандемониуме.
3
Малварма, Королевство Пятой Тэрры, 165 лет назад
Течение времени в Тэррах значительно отличалось от мира людей. Условно от одного годика малыша до двух — проходило десять лет, а потому переводя на исчисление мирское — в шесть лет ребёнку было уже шестьдесят: каждое десятилетие он впитывал в себя колоссальные познания, оставаясь при том юным и маленьким.
Более того, огромное внимание уделялось стихиям и магическим способностям: так альвы славились силами магии земли, а единицы из них слыли первоклассными целителями, некоторым даже открывался дар некромантии; никсы в совершенстве владели магией воды; маржаны с лёгкостью управлялись с холодом, особо одарённые успешно справлялись с тайнами воздействия на разум; сильфы показывали высокие результаты с магией воздуха, а саламы — огня.
Отсюда и явные внешние отличия каждой Тэрры друг от друга, будь то одежда или традиционные знаки: земельные оттенки у альвов, болотные и тёмно-синие у никсов, холодные и мрачные оттенки маржан, небесно-голубые и сиреневые — у сильфов и огненные — саламов.
Жёсткое кастовое разделение (до недавнего времени) существовало лишь в Халльфэйре — чистота крови ценилась выше всего для альвов. И несмотря на то, что запрет был снят уже как сто пятьдесят лет — альвы не стремились раскрывать свои двери остальным Тэррам.
В отличие от маржан, что предоставляли убежище каждому, кто обращался за помощью. За ледяными сердцами жителей скрывалась невыразимая теплота и забота для каждого нуждающегося. За нарочито отталкивающим поведением — стремление оградить миры от войн.
Юная шестилетняя Эсфирь Лунарель Бэриморт стремилась быть во всём похожей на отца и старшего брата Брайтона — она копировала их суровые выражения лиц, хмурила тёмные брови, старалась держать спину неестественно ровной, а подбородок — высокоподнятым. От матери и другого старшего брата Паскаля — она вбирала острый язык, кривоватую ухмылку на пухлых губах, очаровательные озорные ямочки при хитрой улыбке и лукавый взгляд.
Сейчас
