что? – испуганно, с широко открытыми глазами проронил Вова, хлопнув глазами.
Отец выпрямился на стуле.
– Я – ничего, – громко произнесла мама. Ее голубые глаза сверкали, нежные черты напряглись. – А вот ты что? Я тебя родила, вырастила, кормлю, а ты…
– Ма-ма, – протянул Вова в недоумении. – Что случилось?
– Математика – пять, – продолжала Света. – Английский – пять, а русский – три. Можешь объяснить?
Вова поднял многозначительный взгляд из-под длинных пушистых ресниц на отца, как бы выводя его на чистую воду.
Светлана тоже переметнула взор на мужа, догадавшись, где собака зарыта.
– Подумаешь, русский – тройка, – начал оправдывать отец, заступаясь за сына. – Математика нужна, чтобы считать деньги, английский – для бизнеса. А русский, что его учить – он и так родной. Мой дед любил говорить: языком масла не собьешь.
– Это, он, наверное, употреблял по другому случаю, – съязвила Света. – Думать надо.
– Правильно, мам… – поворачивая голову вслед за мамой, поддержал Вова, – дед мне объяснял значение этой поговорки. Это, когда человек много болтает, а работать не хочет.
Отец через стол дотянулся до Вовы и слегка шлепнул по головке со словами:
– Это дед имел в виду тебя, сынок. Я никак не могу приучить тебя убирать со стола твои школьные принадлежности, а то все мама, да мама.
– Да, ладно вам: один сто́ит другого, – сказала Света.
* * *
Наступала весна, оттягивая полевые работы из-за дождей. Александр нервничал – поле было готово, а сеять не мог. А когда наладилась погода и ушли сроки, его начали мучить сомнения – сеять или нет. Посевная техника была собрана в углу большой клетки. Рабочие беспечно сновали между тракторами и сеялками, резвясь как маленькие дети – им было на все наплевать: проблемы вождя их не интересовали. Лишь Саша, одетый в резиновые сапоги и гимнастерку, уныло хранил молчание. Он осматривал огромное поле, которое может преподнести сюрприз. Так что это было для него шекспировским вопросом – «быть или не быть?».
– Александр Николаевич, – обратился к нему один из старых трактористов, сочувственно глядя из-под насупленных бровей. – Что будем делать?
Саша тяжело вздохнул. Он нагнулся и взял горстку чернозема, и начал катать между пальцами до тех пор, пока она вся не просыпалась обратно на землю.
– Не знаю, – беспомощно признался Саша.
– Вы знаете, что, – посетовал тракторист, – надо поинтересоваться у старика Дмитрия Яковлевича. Он точно не ошибется: один из лучших агрономов района все-таки. Я помню в добрые времена с соседних колхозов приходили к нему за советом. И…
– А что сейчас времена не добрые? – перебил его фермер, – мало плачу?
– Дело не…
– Ладно, – Саша взмахнул рукой, – еще политики тут не хватало. Поеду до агронома.
Саша окликнул сына, который знакомился с кабиной трактора, взял его с собой и укатил в село.
Дмитрий Яковлевич, старик семидесяти пяти лет со светло-голубыми глазами, морщинистым лицом, медленно добрался до калитки из глубины двора, где стояла его пасека.
– О, Саша, – приятно удивился старик, снимая с головы сетку от пчел. – Проходите. Тут у меня столик и самовар. Сейчас позову старушку и…
– Да, нет. Спасибо, Яковлевич, – вежливо отказался Саша, хотя слово «самовар» прозвучало вполне заманчиво, – торопимся в поле.
– Мое дело пригласить…
Саша давно его не видел и заметил, как время беспощадно старит людей. Глаза слезились, кожа на лице повисла. Но его не покидали любовь к жизни и крепость духа. Советский характер.
– Знаете, я не могу сидеть, сложа руки, – продолжал старик общение, в котором он, видимо, нуждался больше всего. – Я тут завел пчел, занимаюсь медом. Вообще, доволен, что делаю бизнес. И не только это: пчелы – удивительные создания, и они увлекают человека. Знаете, что сказал Эйнштейн про пчел. Он сказал, что человечество умрет, если исчезнут пчелы. Я…
– Извините, Яковлевич, – перебил его Саша. – Мы торопимся. В следующий раз я приеду к чаю и поговорим о пчелах и политике.
– Вы не хотите меня слушать, – с обидой в голосе произнес старик, – говорите, что вас привело в мою берлогу.
– Да, я хотел спросить вас насчет сева, – Саша развел руками. – Видите, поздняя весна. Что будет, если посеять яровые?
Старик около секунды обрабатывал вопрос в голове, потом поднял голову к небу, где караваном неслись кисейные белоснежные облака в сторону Эльбруса. Его шейные мышцы давно стали дряблыми и повисли. Он ответил:
– Ничего не будет!
Тягостная пауза. Саша хотел кое-что уточнить и раскрыл рот, но старик отвернулся и стал уходить.
Они простились на тяжелой ноте. Старику нужно было поболтать, видимо, дети не баловали его посещениями, а Саша торопился в поле. Такова жизнь.
Приехав в поле, Саша дал команду на сев. Тракторист Семен попытался что-то сказать, но Саша быстро дал понять, кто хозяин и все понеслось: трактора загудели, и рабочие засуетились. К концу дня с севом все было покончено.
Прошел месяц. Возвращаясь из города вместе с семьей, Саша свернул с трассы на грунтовку. Машина запрыгала, и Света проснулась.
– Ты куда?
– В поле, – ответил Саша. – Посмотрим, как всходы.
По мере того, как машина приближалась к посевам, у Саши росло напряжение: еще издалека ему не понравился цвет поля. Он сосредоточился и сморщил лоб.
Света искоса наблюдала за переменой в настроении мужа. – Что-то не так?
Саша, погруженный в тяжелые мысли, оставил вопрос жены без ответа до тех пор, пока машина не остановилась, въехав в поле.
– Да, случилось, – ответил Саша, выпрыгивая из машины. – Все. Крах. Это конец.
* * *
В поле не было всходов. Александр понес большие затраты и все коту под хвост.
Вова, все время дремавший на заднем сиденье, проснулся и вылез из машины.
– Старик долбаный, – произнес Саша сквозь стиснутые зубы. – Все пропало.
– Так, ты объяснишь, что случилось? – спросила Света, повышая голос.
– А ты не видишь своими глазами? – закричал Саша. – Смотри! Не будет урожая. Кредиты…
– А при чем здесь старик?
– Он сказал – сеять, – произнес Саша, тяжело дыша, – Это он…
Вова вмешался в разговор.
– Папа, не надо обманывать, – вставил он. – Яковлевич сказал: «Ничего не будет». Смотри – ничего нет.
Саша глубоко задумался, обрабатывая в голове перипетии русского языка.
– Эх, ты, – сказала Света, хлопая мужа по плечу, – теперь, надеюсь, ты понял значение русского языка для фермера – «Намёк да невдомёк».
Никто никому не нужен, никому ничего не надо
Диссо, студент инженерного факультета из Шри-Ланки, наклонившись над кульманом, наносил последние штрихи к курсовому проекту, когда в комнату вошел его единственный сосед из Камеруна – Бо. Всегда целеустремленный, задумчивый, победитель всех олимпиад среди
