отсюда до восточных пустынь. Как только они примут свою судьбу, племена будут довольны тем, что являются частью Империи.
- Интересно, - Клавдия повернулась к Катону. - Что ты думаешь?
Катон задумался, чтобы собраться с мыслями. Он не был так уверен, как Макрон, в безопасности этой части новой провинции. Урожай в этом году был плохим, и это не учли, когда сборщики налогов предъявляли свои требования к местным жителям. Голод и нищета вызывали недовольство, и, хотя тринованты казались достаточно послушными, трудно было представить, что унижения и страдания, которые они пережили от рук недавно навязанных им римских хозяев, не вызывали горького негодования, даже если бы они старались не показывать его. Однако в случае, если бы наместник Светоний и его легионы вели кампанию на самом дальнем конце провинции, это могло бы соблазнить горячие головы среди местных племен воспользоваться ситуацией. Макрон и ветераны колонии были достаточно сильны и способны подавить любые мелкие вспышки, но организованное восстание представляло реальную опасность для римских жителей Камулодунума.
Он еще немного подумал, прежде чем ответить на вопрос Клавдии.
- Пока в Британии есть легионы, я сомневаюсь, что в этом районе возникнут какие-то серьезные проблемы. Ицены почувствовали на себе, что значит бросить вызов Риму. Они не будут стремиться повторить этот печальный опыт. Что касается триновантов, кто знает? Большую тревогу вызывает то, что произойдет, если Нерон решит отозвать легионы. Здесь поселились десятки тысяч римлян и другие выходцы из Империи. Они станут легкой добычей для любых племен, которые решат напасть на них. Выбор будет между тем, чтобы остаться и попытаться защитить то, что они держат, или бросить свои дома, свою собственность и свое будущее здесь и бежать обратно через море в Галлию.
Клавдия повернулась к Макрону и Петронелле. - Если Нерон выведет легионы, что вы двое будете делать?
Макрон взглянул на жену, но она не смотрела ему в глаза. - Я не хотел бы отказываться от всего этого. Все, что у нас здесь есть, и половина доли в предприятии моей матери находятся в Британии... Я просто не знаю. Надеюсь, до этого никогда не дойдет.
- Я выпью за это, - сказал Катон, стремясь успокоить своего лучшего друга. - Трудно поверить, что Нерон покинет Британию. Отказаться от нее сейчас было бы опасным ударом по престижу Рима. Можете себе представить, как отреагировала бы на это толпа, не говоря уже о тех сенаторах, которые твердят им о непобедимости Рима.
- Видишь? - Макрон толкнул Петронеллу локтем. - Парень понимает, как все это устроено.
- Есть еще одна причина, по которой Нерон не захочет выводить легионы, - продолжил Катон. - Если он отведет их в Галлию, это даст наместнику значительное количество дополнительных сил. У тех, кто командует мощными армиями, может возникнуть соблазн использовать их в политических целях. Так что безопаснее держать эти легионы связанными здесь, в Британии.
Макрон фыркнул. - У тебя коварный ум, парень. Циничный ум.
- Я реалист, - пожал плечами Катон. - Мы оба достаточно давно здесь, чтобы знать, как устроена Империя. Ты знаешь, что я прав.
Макрон потянулся за чашой. - Все эти разговоры о политике вызвали у меня жажду. - Он поднял кувшин, но когда опустил горлышко, в чашу попала лишь тоненькая струйка. - Вот дерьмо... Мне нужно принести еще немного с кухни.
Когда он поднялся со стула, Петронелла навострила ухо на кухонный блок в дальнем конце перистиля. - В чем там дело?
Макрон нахмурился. Изнутри здания доносились оживленные голоса. - Я лучше об этом позабочусь.
Он побрел прочь с кувшином в руке и исчез внутри. Остальные продолжали слушать, в то время как голоса со стороны триклиния продолжили нарастать, пока центурион не прервал их, требуя тишины.
- Похоже, проблемы среди слуг, - прокомментировала Клавдия.
Петронелла покачала головой. - Они хорошо ладят. Там две девушки-иценки, а конюх – местный. Никогда не слышала обидного слова между ними. Мы скоро узнаем, что случилось, когда вернется Макрон. - Пока они ждали, она сменила тему. - Скоро будут Сатурналии14. Вы все еще будете жить в Камулодунуме? Мы будем рады приветствовать вас у нас.
- Мы еще побудем здесь, - ответил Катон. Он снял скромную виллу в колонии. Она выходил на реку и была обращена на юг, чтобы воспользоваться тем солнцем, которое дает провинция. Там, он и Клавдия спокойно жили, воспитывая Луция. Образование мальчику давал человек, называвший себя греческим ученым, который перебрался из Галлии, чтобы основать небольшую школу. У него был некоторый акцент, какой Катон никогда не слыхивал от греков, разбросанных по всей Империи, но он был компетентен, а Луций учился читать и писать и также основам работы с фигурами речами. Более изысканное образование ждало его в Риме, как только Катон счел бы безопасным вернуться в столицу.
Если какой-либо намек на то, что Клавдию все же отследили до Британии, достигнет Лондиниума, было решено, что Аполлоний пошлет им предупреждение. Греческий вольноотпущенник когда-то служил шпионом в интересах Рима, прежде чем столкнулся с Катоном, и оба они относились друг к другу с уважением, если не с дружбой. Макрон с самого начала невзлюбил его и относился к нему с подозрением, но Аполлоний завоевал доверие Катона и теперь нашел себе полезную должность во дворце наместника в Лондиниуме.
- Это мирная заводь, - продолжил Катон. - И это нас устраивает.
- Мы будем рады разделить с вами Сатурналии, - улыбнулась Клавдия. - Вы должны сказать мне, что мы можем сделать для этого случая.
Звук шагов по гравию прервал их разговор, и они повернулись к Макрону. У центуриона было озабоченное выражение лица, а в руках у него не было амфоры со свежим вином.
- Что случилось? - спросил Катон.
- Боюсь, плохие новости, - Макрон вернулся на свое место. - Моргата только что вернулась с рынка. Она встретила торговца мехом иценов, приехавшего из столицы племени. Прасутаг мертв.
Катон печально покачал головой. И он, и Макрон хорошо знали царя иценов. Они сражались вместе с ним вскоре после вторжения, когда племя было твердым союзником Рима. Его царица Боудикка также считалась близким другом. В последний раз, когда они встречались меньше года назад, Прасутаг выглядел изможденным болезнью, жалкой тенью могущественного воина, которым он был в расцвете сил.
- Есть еще кое-что, - сказал Макрон. - Кажется, он назвал Боудикку и Нерона сонаследниками в своем завещании. Сомневаюсь, что это
