главного праздника отмечали событие, описание которого в Евангелиях от Матфея и Луки идет… сразу после(!) Рождественских историй.
Этот главный праздник носил название Епифании или — Богоявления, и праздновалось в нем событие принятия Иисусом Христом обряда сакрального омовения, названного в русском переводе «крещением», от Иоанна, соответственно, Крестителя. Обряд состоял в символическом погружении в воды реки Иордан, после которого, согласно евангельским описаниям, на Иисуса сошел Дух Святой в образе голубя, а так же «был глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный…».
В том, что в этом событии христианские богословы разглядели проявление Бога, как Троицы (Бог Отец проявил себя в «гласе с небес», Дух Святой — в образе голубя, а Бог Сын, понятно, — в образе Иисуса), нет ничего удивительного. Однако поистине чрезвычайно удивительно и странно, что те же богословы почему-то совершенно не разглядели того же Богоявления в событиях Рождества, где эта самая Епифания представлена, безусловно, куда более прямо, ярко и живо!
Как же так: триста лет читали в самом начале своих евангельских повествований про Деву Марию, зачавшую от Святого Духа, про рожденного в Вифлеемском хлеву Божьего Сына, про явления Ангелов, про волхвов с Востока, панику Ирода и пр., пр., пр. — и все это, я извиняюсь, «побоку», все мимо?.. Все это их ни разу не впечатлило, не приковало к себе внимание и не навело на мысли, что такие события, которыми открываются тексты двух Евангелий, пожалуй, достойны того, чтобы хоть как-то их отмечать в кругу христианских праздников?..
Но нет, триста лет это все никого из христиан никоим образом не «цепляло»! Триста лет они ничего особенного, достойного их внимания и почитания, в историях Рождества не замечали и, при чтении Евангелий, спокойно через них перескакивали, чтобы тут же, сразу после них, с колоссальным вниманием и интересом сосредоточиться на эпизоде крещения Иисуса! Почему-то именно в этом обрядовом омовении виделся им избыток смысла и значения, достаточный для того, чтобы именно его отмечать в качестве главного праздника, как вдруг…
Как вдруг, спустя три столетия, наступает просто таки «революционное прозрение»! Рождество не просто замечают — оно оказывается в самом центре внимания церкви, его начинают широко праздновать, и очень быстро теперь уже именно оно становится главным христианским праздником, совершенно затмив на весь последующий исторический период праздник Богоявления. Кто сегодня не слышал о Рождестве?! А кто слышал что-нибудь о празднике Епифании?..
Причем, надо заметить, этот «переворот в сознании» совершился во второй половине 4 века как-то поразительно тихо и без каких-либо видимых причин… Ничего не известно ни о каких церковных обсуждениях темы, какое событие следует считать более важным и достойным празднования в первую очередь — Рождество или Крещение Иисуса, и какое из них более достойно смысла Епифании?
Ни один христианский богослов тех лет не написал ни одного труда на тему: «Братья и сестры, как же мы могли три сотни лет не замечать, что Рождество является событим гораздо более масштабным, значимым и к тому же — более наполненным смыслом той самой Епифании, которую мы столь торжественно празднуем в крещении Иисуса?!».
Не обсуждался вопрос о сравнительном значении Рождества и Крещения/Епифании ни на одном церковном соборе, и не было издано никаких обще-церковных постановлений об учреждении празднования Рождества и придании именно ему первостепенного значения, вместо празднования Епифании. Ничего из вышеперечисленного, как совершенно необходимой подготовки к принятию такого, существенно важного для церкви, решения, как смена главного(!) своего праздника, не было…
А ведь если тексты о Рождестве и Крещении действительно изначально(!) соседствовали бы друг с другом в Евангелиях от Матфея и от Луки (как считается, начиная с IV века н. э.), без обсуждения их сравнительного смысла и значения, перед тем, как принять решение о радикальной смене их приоритетности, церкви было бы просто не обойтись! Но, повторюсь, ни малейших следов таких обсуждений не имеется, что однозначно свидетельствует о том, что начало празднования Рождества в христианской церкви никоим образом не стало результатом какого-либо сравнительного переосмысления каких-либо текстов.
Но тогда, результатом чего же это могло стать? Почему Рождество Христово начало повсеместно праздноваться христианами только лишь в середине-конце IV века нашей эры, при этом моментально затмив праздник Епифании, 300 лет считавшийся до этого главным(!) христианским праздником, и почему это произошло без каких-либо церковных обсуждений, дискуссий и принятия официальных решений?
Что ж, лично я не вижу другого адекватного ответа на этот вопрос, кроме принятия в качестве факта, что истории о Рождестве в двух Евангелиях появились не ранее этого же времени, то есть — в середине-конце IV века нашей эры, будучи приписаны к исходным текстам!
Когда после Никейского собора 325 года, в христианских общинах стали официально распространяться сборники под названием «Новый Завет», тексты которого были утверждены собором в качестве «истинных», и уже содержали в себе истории Рождества, эти истории и стали — самым естественным образом! — праздноваться христианами, как главный церковный праздник.
Все же прочие, ранее написанные тексты Евангелий от Матфея и от Луки, в которых историй Рождества еще не было, активно изымались и уничтожались церковными властями, причем — вместе с теми христианами, которые пытались сопротивляться нововведениям. В результате, спустя несколько десятилетий, к концу IV, началу V века, абсолютному большинству христиан уже казалось, что именно так всегда всё и было, и Евангелия от Матфея и от Луки изначально были написаны в том виде, в каком они читали их в своих канонических Новых Заветах…
Понятно, что такое объяснение странному историко-церковному факту о времени начала празднования христианами Рождества, категорически не устраивает христианскую церковь, поскольку оно полностью компрометирует и сами истории Рождества, как выдумку, приписанную к евангельским текстам спустя три столетия, и саму церковь, как автора и исполнителя этого манипулятивного обмана. Поэтому, разумеется, церковь предпринимает попытки дать какие-то свои объяснения. Что же это за объяснения?
Во-первых, церковь пытается утверждать, что христиане Рождество все ж таки отмечали и в первые три столетия своей истории, только вот делали они это, почему-то, весьма скромно и незаметно, «празднуя» его лишь в качестве составной части большого празднования Крещения Иисуса, в котором они видели Епифанию — Богоявление.
Что ж, утверждение, конечно, интересное, однако лично мне как-то совершенно непонятна именно такая расстановка приоритетов: почему именно Рождество включили в качестве составной части в праздник Епифании, а не наоборот? Выше уже говорилось о том, что смысл Епифании, то есть — Богоявления, в описаниях Рождества можно увидеть и проще, и ярче, чем в описаниях крещения Иисуса! Масштабность происходящего в
