— Флавье, отпусти Лорет. Она же сказала, что вы больше не встречаетесь, — произнес Жан, окидывая Леон-Гонтрана ледяным взглядом.
— Уйди с дороги де Феро, — Леон-Гонтран явно не был в восторге от того, что на его пути так внезапно возник Жан. Это распалило во Флавье уже открытую агрессию. — Тебя не должно касаться то, что происходит между мной и Лорет.
— Почему же? Лорет мне очень близка и, поэтому я не дам тебе причинить ей вред. Лорет не хочет идти с тобой и, значит, она не пойдет, — слова Жана произвели своеобразный эффект и особенно в красках заиграла его фраза «Лорет мне очень близка», скорее всего, давая всем предположить, что близка я ему не как подруга.
— Близка? И когда же вы успели стать близкими? — в голосе Флавье послышались гневное рычание и его ладонь на моей руке сжалась еще сильнее.
— Леон-Гонтран, а они, кажется, в универ приехали вместе, — из толпы послышался чей-то голос и многие тут же согласно закивали, подтверждая эти слова. Черт, пожалуй, я давно не видела Флавье таким злым. Он стал похож на разъяренного дьявола.
— Изменяешь мне, Куница? — Флавье наклонился к моему уху и обжег кожу своим дыханием. От той ярости, которой были пропитаны эти слова, у меня по коже тут же пробежала нервная дрожь и сердцебиение участилось. Мне стало по-настоящему страшно. — Да ты, оказывается, отличная актриса. Я ведь даже переживать стал. А ты, шлюха, с де Феро развлекалась.
— Это ты мне изменил, — голос стал жутко осипшим, но я все же прошептала эти слова. — И я не развлека…
— Закрой рот, шлюха, — слова еле слышные, но чертовски зловещие.
Флавье сжал мое запястье с такой силой, что на коже тут же появились красные отметины, которые уже в скором времени должны были превратиться в синяки. Леон-Гонтран отпустил мою руку и я тут же прижала ее к груди, радуясь тому, что парень не сломал мне запястье. Напрасная радость. Уже в тот момент в моей голове начинали звенеть колокольчики тревоги и глубоко в сознании я понимала, что эта боль пробившая руку была сущей мелочью по сравнению с тем, что со мной в скором времени намеревался сделать Флавье.
— Де Феро, с чего ты решил, что можешь прикасаться к моей девушке? — поинтересовался Леон-Гонтран, больше не обращая на меня никакого внимания.
— Лорет не твоя девушка, — Жан отрицательно качнул головой и потянулся своей рукой к моей, чтобы увести меня прочь.
Если честно, я так и не успела толком понять, что произошло в следующее мгновение. Жан так и не успел прикоснуться ко мне, ведь уже в следующее мгновение он лежал на земле.
Мое сердце пропустило стук и словно в замедленной съемке я наблюдала за тем, как лицо де Феро постепенно все сильнее пачкалось алой жидкостью. Кровь текла и из носа и из губ, хотя сам парень руку прислонил к ребрам.
Я тут же подбежала к Жану и села около него, раз за разом спрашивая, что с ним и нужно ли вызывать скорую. В тот момент мои мысли путались и я находилась в каком-то до жути ошарашенном состоянии. Словно все происходящее было галлюцинацией, а не реальностью.
Вокруг началась настоящая шумиха и лишь мимолетно я уловила то, как охрана окружила Флавье. Парень не сопротивлялся и без возражений пошел за ними, но, прежде чем он ушел, я успела словить на себе его взгляд. Этот взгляд особенно четко говорил о том, что впереди меня ждет нечто ужасное.
В тот день де Феро отвезли в больницу. Оказалось, что у него было сломано два ребра. Мне так и не удалось поговорить с парнем, но, черт, как же сильно я волновалась. Мне было жутко не по себе из-за того, что Жан получил такую серьезную травму по моей вине. Я ведь должна была нечто такое предвидеть! Мне не стоило втягивать Жана в это!
В тот день я вернулась в общежитие и очень долго расхаживала из одного конца комнаты в другой, все время нервно потирая лицо ладонями. Проблем у меня только прибавилось и, как бонус, появилось огромное чувство вины перед Жаном и желание хоть как-то сгладить эту вину перед ним.
Еще в вечер понедельника я созвонилась с Розали и узнала от нее, что Флавье отстранили от занятий в Пантеон-Ассас, но на этом, кажется, его наказание заканчивалось. Жан не стал продвигать это дело и писать на Леон-Гонтрана заявление. Я тогда решила, что он просто хотел оставить в тайне родство с Флавье, ведь любой скандал мог вывести эту информацию на поверхность. Только намного позже я поняла, что дело было в совершенно другой причине.
Разговор с Розали только усугубил чувство вины перед Жаном. Да и я все больше понимала, что мое положение теперь на своем пике паршивости. При таком раскладе мне стоило больше никогда не выходить из общежития, но черт меня дернул на следующий день поехать в университет.
Я хотела воспользоваться тем, что Флавье отстранили от занятий и в один день решить все нюансы с предметами, чтобы до окончания учебного года вообще не появляться в университете. К слову, я в тот день была жутко взвинченной и вообще плохо соображала, продолжая действовать исключительно на рефлекторном уровне.
В Пантеон-Ассас я старалась быть неприметной, но все равно многие провожали меня взглядами и беспрерывно перешептывались. Даже те с кем я раньше дружила, стоило мне оказаться где-то рядом, тут же убегали прочь, словно я была прокаженной.
Я тогда сидела на четвертой лекции, после которой намеревалась вернуться в общежитие и в ближайшую неделю вообще не выходить на улицу. Я даже стала радоваться тому, что мой день прошел без приключений, но, как часто бывает, хорошее уже вскоре закончилось и наступило плохое. В аудиторию без стука зашел Флавье, что тут же вызвало общую взбудораженность, хотя до этого момента все студенты практически засыпали.
— Добрый день, мадам Дюран, — Леон-Гонтран обратился к молоденькой преподавательнице, которая как раз вела у нас лекцию. — Я посижу у вас.
— Леон-Гонтран, что ты тут делаешь? Тебя же отстранили от занятий, — мадам Дюран являлась крайне строгим преподавателем. Я бы сказала, что она вообще была стервой, но к Флавье эта женщина относилась как-то слишком мягко.
— Да, у меня сейчас должна быть термодинамика, но, как видите, я на нее не пошел, — Флавье пожал плечами, после чего по ступенькам не торопясь поднялся в самый конец аудитории. Там как раз сидела я.
Когда Леон-Гонтран сел около меня, я тихо пискнула и попыталась отсесть, но парень приобнял меня за талию и притянул к себе, таким образом не позволяя убежать.
— Я сразу подумала, что ты захотел посетить мою лекцию, но, оказывается, ты пришел к своей девушке, — сказала мадам Дюран, окинув нас назидательным взглядом. — Леон-Гонтран, не отвлекай Ламбер от учебы.
— Конечно, — Флавье улыбнулся и еще сильнее прижал меня к себе.
По лицам других студентов я поняла, что они пребывали в недоумении. После вчерашнего Леон-Гонтран точно должен быть зол на меня, но Флавье вел себя так, словно мы уже помирились и вновь стали встречаться. Только они не видели того, что происходило на самом деле. Флавье прижимал меня к себе грубо и болезненно, а его слова ясно намекали на то, что у этого ублюдка были на меня весьма скверные планы.
