В тот день была пятница и впереди ждали выходные. Мы с Жаном договорились встретиться в воскресенье и обсудить то, что нам предстояло делать. А до этого момента я намеревалась сидеть в общежитии и просто отдыхать.
***
Как-то само по себе получилось, что я почти всю пятницу и субботу просидела за учебниками. Исключительно на них я сосредоточилась, совершенно не обращала внимания на телефон и больше не выглядывая на улицу. Разве что я в воскресенье вновь надела толстовку, скрывая лицо под капюшоном, и поехала к кофейне, в которой я ранее встречалась с Жаном. Там мы договорились увидеться и во второй раз.
Я хотела, чтобы Флавье больше не подходил ко мне и Жан сказал, что Леон-Гонтран не посмеет это сделать, пока я буду находиться в компании де Феро. Главное, чтобы я бросила Флавье, ведь, иначе, все будет выглядеть так, будто Жан забирал у Леон-Гонтрана девушку. На эти слова я согласно кивнула, прекрасно понимая, о чем говорил де Феро. Мы с Леон-Гонтраном не встречались, но нам предстояло расстаться, ведь только так я могла расставить все нужные точки.
После разговора с Жаном, я вновь вернулась в общежитие. Да, я понимала, что следующие дни будут тяжелыми, поскольку даже несмотря на помощь Жана, от Флавье будет не так просто отстраниться, но я уже стала обретать надежду на то, что мои проблемы можно решить. Правда, еще нужно было узнать кто меня изнасиловал. Раздумывая над этим, я приняла решение, что на следующий день попытаюсь поговорить с Жаном и все же выведать, куда пошел Джером после ресторана.
Сам Джером, вместе с Густавом Марсо, по делам их семейного бизнеса поехали в Мадрид и, насколько мне было известно, вернуться Джером должен только ближе к концу месяца.
***
Наступил понедельник. До конца месяца оставалась одна неделя и постепенно во мне начинала просыпаться тревога.
Ровно в восемь, как и обычно, к общежитию подъехал Гелендваген и какое-то время Флавье стоял около своей машины, ожидая пока я выйду. Он даже отправил мне несколько сообщений.
«Куница, пора ехать в универ. Выходи, я тебя не трону», «Ты не сможешь вечно прятаться от меня и когда-нибудь мы все же поговорим».
Я вновь оставила сообщения парня без ответа и просто продолжила собираться в университет. Жан сказал, что он с самого утра будет немного занят, поэтому де Феро пообещал, что заедет за мной только ближе к десяти. Это было даже хорошо, ведь к этому времени Флавье уже уехал.
Тот понедельник стал для меня весьма значимым. Я намеревалась противостоять самому жуткому и агрессивному парню в университете и, ощущая прилив решительности, я впервые за долгое время надела не юбку, а джинсы. Даже в выборе одежды я показывала, что больше не буду слушаться Леон-Гонтрана.
Жан, как и обещал, заехал за мной ближе к десяти. Я перед этим напилась кофе и была жутко взвинченной, из-за чего, сидя в машине де Феро, постоянно крутилась по сторонам и откровенно надоедала парню глупыми вопросами. В отличие от меня Жан был спокоен и, до того, как мы доехали к Пантеон-Ассас его невозмутимость слегка передалась мне. Вот, действительно, почему я волновалась? В университете полно студентов и не факт, что Флавье вообще узнает о том, что я была на учебе. Или же Леон-Гонтрана вообще не приехал в Пантеон-Ассас? Могло же быть такое, что он понял, что я в универе не появлюсь и поэтому он решил поехать в ВНШ?
У меня вообще была одна задача. Я намеревалась высидеть на двух очень важных лекциях и поговорить с несколькими преподавателями. Это все нужно было для того, чтобы заранее подготовить сдачу предметов и иметь возможность потом несколько недель не ходить в университет. Поэтому, даже если Флавье и был в университете, я собиралась там передвигаться перебежками и быть для всех незаметной. Черта с два Леон-Гонтран найдет меня в том огромном здании. Да и у меня была поддержка Жана, поэтому мне, действительно, не стоило волноваться.
В общем, до того, как мы приехали в Пантеон-Ассас я успела значительно успокоиться. Правда, моя паника вернулась в тот момент, когда я вышла из машины Жана.
Этот чертов Гелендваген просто невозможно не заметить. Он как огромное черное пятно выделялся на фоне учебного заведения, но, естественно, еще больше внимания привлекал Флавье, сидящий на капоте своей машины. Волосы растрепанные и на лице солнцезащитные очки, закрывающие глаза. Казалось, что парень был хмур и задумчив, хотя его поза была вальяжной и расслабленной.
Пред машиной Флавье стояло несколько его друзей. Все они о чем-то разговаривали, хотя сам парень их практически не слушал. Леон-Гонтран в это время как раз подкурил сигарету и сделал первую тягу, но, будто почувствовав на себе мой взгляд, он обернулся, тут же замечая меня в толпе студентов.
Спрыгнув с капота Гелендвагена, Леон-Гонтран пошел в мою сторону и, черт, у меня создалось впечатление, будто на меня надвигался ураган.
— Почему ты не отвечала на мои звонки? — Флавье подошел ближе и снял с лица солнцезащитные очки, тут же окидывая меня внимательным взглядом своих жутких глаз. Двумя пальцами он поддел мой подбородок, после чего заставил меня повернуть голову, чтобы посмотреть на ранку, которую я опять заклеила лейкопластырем.
— А почему я должна это делать? — я сделала шаг назад, убирая от своего лица ладонь Леон-Гонтрана. Правда, кожа от его прикосновений вновь начала жечь и от этого ощущения было не так просто избавиться.
Я видела, что те студенты, которые стояли неподалеку от нас, внимательно прислушивались к разговору, но это меня мало волновало. Может это даже к лучшему. Мне же нужно было сказать Леон-Гонтрану, что теперь мы не вместе. Разговаривать с ним наедине я бы не рискнула, а так, стоило произнести эти слова и прекратить бесноватость наших взаимоотношений. Раз и навсегда поставить между нами стену. Не таить эти слова, произнося фразы еле слышно, чтобы их мог услышать только Флавье. Пусть знают все, что сегодня мы расстаемся. Так пути назад точно не будет.
Вдох и выдох. Я сжала ладони в кулаки и сказала:
— Мы расстаемся. Больше не подходи ко мне.
— Что ты только что сказала? — Флавье наклонил голову набок и приподнял одну бровь. Он выглядел так, будто я только что произнесла нечто невозможное. Словно мои слова были какой-то чушью.
— Мы расстаемся, — я повторила свои слова и тут же сделала несколько шагов назад. На инстинктивном уровне я чувствовала, как внутри Леон-Гонтрана начинало разгораться нечто страшное. Пока что он держал это под контролем, но я решила не рисковать и не подходить слишком близко к Флавье.
— Так, Куница, пошли, — Флавье с силой сжал свою ладонь на моем запястье, после чего развернулся и повел меня куда-то. — Нам есть, о чем поговорить.
— Нам не о чем разговаривать, — я попыталась отдернуть руку, но у меня ничерта не получилось. Флавье до боли сжимал мое запястье и, естественно, тут навряд удастся освободиться.
Я лишь примерно догадывалась, что Леон-Гонтран хотел отвести меня в ту пустующую аудиторию, но, к счастью, сделать ему это не удалось, ведь вовремя вмешался Жан. Де Феро встал впереди Флавье, не давая ему завести меня в здание.
