Элли бегом бросилась в дом. Джад проводил ее ласковойулыбкой.
— Может, и вы, Луис, к нам присоединитесь?
— С удовольствием. — И посмотрел на Рейчел. — А ты, дорогая,хочешь с нами?
— Как быть с Гейджем? Идти ведь с милю.
— На спину посажу, в креслице на ремнях.
— Согласна, — рассмеялась Рейчел, — только, чур, на твоюспину.
Через десять минут все, кроме Гейджа, переобувшись в сапоги,тронулись в путь. Гейдж, удобно устроившись за плечами отца, глазел посторонам. Элли то и дело убегала вперед, то гонялась за бабочками, товыискивала цветы.
Трава на поле была им по пояс, щедро рос золотарник,предвестник осени. Но в воздухе осенью еще не пахло. Солнце грелопо-августовски тепло, а меж тем сентябрь уже перевалил за половину. Когда онивзобрались на вершину первого холма, вытянувшись в цепочку, под мышками у Луисарубашка уже потемнела от пота.
Джад остановился. Луис поначалу подумал, что старикзапыхался, но, оглянувшись, понял: с холма открывается красивый вид.
— А неплохо здесь, правда? — заметил Джад, жуя травинку. Вотона, типичная для южан черта, подумал Луис: не восторгаются ничем, не радуютсявволю.
— Да здесь просто великолепно! — прошептала Рейчел,повернулась к Луису, укоризненно сказала: — И ты до сих пор меня сюда неприводил?
— Я и сам сюда не хаживал, — Луису даже стало стыдно, ведьэто их собственная земля. Просто не мог выкроить минутку, чтоб забраться нахолм.
Элли убежала далеко вперед. Вернулась, встала как вкопанная,широко открыв глаза, — красота! У ее ног терся Чер.
Холм был невысок, но и с небольшой возвышенности можнообозреть окрестности: на востоке до горизонта стеной стоял лес, а на западе —чуть в низине — золотистое, покойное, дремотное поле, подернутое легкой дымкой.Тишина. Не слышно даже бензовозов из Оринко на шоссе. Там, в низине, рекаПенобскот, когда-то по ней вниз, к Бангору и Дерри, сплавляли плоты. Широкая,неспешная река. Несет она воды к далеким городкам Хемпден и Уинтерпорт, аздесь, вдоль нее, повторяя все изгибы и повороты русла, бежит шоссе — до самогоБакспорта. Все засмотрелись на реку, обсаженную деревьями, на змейки дорог,квадраты полей. Из крон старых вязов взметнулся шпиль баптистской церквиСеверного Ладлоу, справа кучкой добротные кирпичные здания — школа Элли.
По небу, цветом что вытертые джинсы, плыли белые облака. Акругом поля, уже отдыхающие после летних тягот, но еще живые, желто-бурые.
— Великолепно! Ты верное слово нашла! — проговорил наконецЛуис.
— В старину этот холм называли Холмом Будущего, — сказалДжад. — Кое-кто и по сей день так называет, да только поуезжали все в город,что им теперь этот холм. Мало кто сюда захаживает, думают: невелик, что с негоувидишь? Но, вот, убедитесь сами. — Он повел рукой и умолк.
— А увидишь отсюда все на свете, — подхватила Рейчел, задумчивои благоговейно. Повернувшись к мужу, спросила: — Дорогой, это НАШ холм?
Луис не успел ответить, его опередил Джад:
— Это часть ваших угодий.
Да если б и не наш, не все ли равно, подумал Луис.
В лесу оказалось много холоднее. Широкую тропу устилалахвоя, справа и слева попадались букетики в пустых кофейных банках, правда,цветы уже завяли. Тропа повела под гору. Пройдя с четверть мили, Джад окликнулЭлли.
— Здесь, конечно, девчушкам раздолье, — добродушно проворчалон. — Но ты уже папе с мамой пообещай: в следующий раз пойдешь сюда, с тропыни-ни!
— Обещаю! — с готовностью отозвалась Элли. — А почему?
Старик взглянул на Луиса, тот остановился передохнуть: Гейджхоть и маленький, а увесистый, и даже в тенистых елях и соснах отцу сталожарко.
— Вы хоть знаете, где мы сейчас?
Луис перебрал в уме самые очевидные ответы, но ни один емуне понравился: в Ладлоу; в Северном Ладлоу; за моим домом; между шоссе номерпятнадцать и центральной автострадой. Покачал головой, дескать, не знаю.
Джад ткнул большим пальцем за спину.
— Там — город и всякая суета. Здесь и пятьдесят миль окрест— сплошь леса. Леса Северного Ладлоу, так и называются, хотя краешком иОррингтон задевают, и до Рокфорда доходят. Кончаются там, где земельные угодьяштата, те, что индейцы себе обратно вытребывают. Смешно подумать: ваш уютныйдомишко с телефоном, электричеством, кабельным телевидением и всякой всячиной,можно сказать, соседствует с местами дикими и дремучими. Это я к тому, что внаших лесах не очень-то разгуляешься. Тропу потеряешь, считай — заблудился!
— Я не потеряю, мистер Крандал! — доверчиво и уважительно,но без страха, как показалось Луису, прошептала Элли. А Рейчел смотрела наДжада с тревогой, да и самому Луису сделалось не по себе. Видно, все горожанесызмальства впитали страх перед лесом. Луис со времен скаутского отряда недержал в руках компаса. Больше двадцати лет тому. Сейчас уж забыл, какопределять стороны света по Полярной звезде, по замшелым стволам, как вязатьморские узлы.
Джад оглядел их, улыбнулся.
— Не бойтесь, с тридцать четвертого года никто в этих лесахне пропадал. Во всяком случае, никто из местных. Последним был Уилл Джепсон.Невелика потеря. Разве что для кабатчика. Уилл — пьяница, каких поискать.
— Вы говорите, «никто из местных», — беспокойно заметилаРейчел, Луису так и слышалось продолжение: НО МЫ НЕ МЕСТНЫЕ. Пока не местные.
Джад помолчал, потом кивнул.
— Каждые два-три года какой-нибудь турист в лесу пропадает.Воображают, раз рядом шоссе, им сам черт не страшен. Но рано или поздно всенаходятся. Будьте спокойны.
— Здесь, наверное, и лоси водятся? — опасливо спросилаРейчел. Луис улыбнулся. Если жена что вобьет в голову, ее ничем не успокоить.
— Изредка попадаются, но они людей не обижают, Рейчел. Когдау них спаривание, тогда они, конечно, сердитые — не тронь! А обычно лишьпосмотрят-посмотрят да идут себе дальше. Правда, выходцев из Массачусетсанедолюбливают. Почему — и сам не знаю.
Луису показалось, что старик шутит, но по виду недогадаться.
— Сколько раз сам видел, — продолжал Джад, — сидятбедолаги-туристы на деревьях, от лосей спасаются, орут, что их чуть целое стадоне затоптало, а каждый лось — что грузовик огромный. Видно, лоси чуют, что изМассачусетса. А может, все из-за всяких новомодных тканей, из чего одежду шьют,не знаю уж. Вот бы кто из студентов об этом работу написал, да где там!
