Он перечислил все выплаты, давая себе возможность отвлечься от растущего раздражения и не замечать боли в ее глазах.
Когда он закончил, Парис спросила, есть ли еще что-нибудь, что ей следует знать. Перенесла вес с одной ноги на другую, скрестила руки на груди. Оба жеста привлекли его внимание к яркому, как солнечный свет, обтягивающему платью… и к телу, которое скрывалось в нем.
— Все дело в платье, — решил он.
— Я не привыкла, что мой вкус и понимание моды критикуются.
— Мы не моду обсуждаем. Речь об уместности таких туалетов на работе.
Она прищурилась.
— Звучит обнадеживающе.
— С моим цветом волос? Да ты шутишь! — Она сопроводила фразу коротким недоверчивым смешком, и раздражение Джека прорвалось.
— И ты собираешься заявиться в таком виде на работу? — прорычал он, сорвавшись.
— Эй, я пошутила. У тебя что, совсем нет чувства юмора?
— В данной области — нет, — отрезал он.
Она шагнула ближе, коснулась его руки.
— Тише, Джек. Такая враждебность наверняка вредна для здоровья.
Он отодвинулся с делано безразличным видом, хотя во всем его теле не нашлось бы сейчас ни одной безразличной клетки. Как он ненавидел себя за столь бурную реакцию на мимолетное прикосновение ее пальцев, ускользающий запах, дразнящую улыбку!
— Это не враждебность. Слушай, у меня сейчас тысяча дел. Просто нет времени…
— ..нянчиться, — мягко закончила она. И снова в глазах промелькнула горечь.
Джек заставил себя ничего не замечать. Только рыкнул, чертыхаясь.
Она отступила, скрываясь за маской величественности и неприступности. Необыкновенная по скорости трансформация!
— Поверь мне, я все прекрасно понимаю, — промурлыкала она, воплощенное холодное пренебрежение. — И почему бы тебе не определить меня в ясли, убедившись предварительно, что у меня есть чем себя развлечь?
Глава 3
Парис пришлось ждать до понедельника, и весь уикенд она металась между приступами ужасающего беспокойства и взрывами ярости при воспоминании о субботних препирательствах и о том, как он в конце концов отделался от нее.
— У меня есть важные дела. Увидимся в конторе в понедельник утром. Ровно в восемь, — сказал Джек.
И вот она сидит у него в приемной уже сорок минут. Ей и в голову не приходило, что он мог про нее забыть. Нет, это намеренная проволочка… или испытание. Возможно, он думает, что она устанет ждать и уйдет или начнет вести себя как избалованная принцесса, устроит скандал.
Она не сделает ни того, ни другого. Вот возьмет сейчас со стола ежегодный отчет и займется делом, сколько бы он ни собирался ее мариновать, но отчет подрагивал в ее руках, и ей отчаянно хотелось встать и убраться отсюда. Но останавливало отчетливое видение Джека с неприкрытым удовлетворением на его лице.
Ни за что она не доставит ему такого удовольствия.
Ее глаза закрылись было, и вдруг в комнату влетела копия Хелены Бонэм-Картер, с любопытством вылупилась на нее и вопросила, чем может быть полезна.
— Я жду Джека, — улыбнулась Парис.
— Он знает, что вы здесь?
— Уверена.
Громадные карие глаза рассматривали Парис секундой дольше, чем положено, после чего девица скрылась в кабинете Джека. Парис разгладила юбку своего костюма от Армани и попыталась сосредоточиться на отчете. Через минуту брюнетка вернулась. Без сияющей улыбки и доброжелательности на лице она уже совершенно не походила на Хелену Бонэм-Картер.
Ага, понятно. Всецело поглощенная думами о реакции Джека, Парис совсем упустила из виду, как может отнестись остальной персонал к внезапному появлению на престижной должности дочери босса.
О, они полюбят ее. Особенно когда поймут, насколько низкая у нее квалификация.
Ее желудок затрепетал. А что, если есть более опытный претендент на эту должность, действительно заслуживающий ее?
Парис боковым зрением следила за брюнеткой, искусно избегая ее взгляда. Снова разгладила юбку, проверила, не примерзла ли улыбка к лицу от внезапного похолодания микроклимата в приемной, встала и подошла к столу секретарши.
— Доброе утро, — она взглянула на табличку с именем. — Джулия, так ведь? Джек сказал вам, кто я такая?
— Да. Добро пожаловать в «Грентем», мисс Грентем. — Особой доброжелательности в ее словах не ощущалось Она едва подняла голову от книги с какими-то пометками, лежащей перед ней.
— Если будете так меня величать, то, весьма вероятно, я не стану откликаться.
Джулия вскинула на нее удивленный взгляд, и Парис воспользовалась возможностью улыбнуться и протянуть руку.
— Зовите меня Парис.
Рукопожатие стало неизбежным, но улыбку Джулии можно было назвать только условно вежливой.
— Вы знаете, почему я здесь?
Выражение лица секретарши стало еще холоднее.
— Джек сказал, вы будете занимать должность менеджера по рекламе Милсон-Лендинга. Мои поздравления.
У Парис не возникло чувства, что ее действительно поздравляют.
— Позвольте поинтересоваться: я заняла место кого-то другого?
Не успела она закончить фразу, как по спине пробежало знакомое тепло. Прежде чем взгляд Джулии переместился с ее лица на другое, Парис поняла, кто к ним присоединился.
— Запоздалые муки совести, принцесса?
Она медленно повернулась, пульс участился.
— Еще не поздно отойти в сторону, — посоветовал Джек.
Она подняла подбородок, встретила его темные вопрошающие глаза.
— Ты, несомненно, был бы в восторге?
Он похлопал бумагами по ладони, и она отметила большие кисти его рук. Их темный загар оттеняли светло-голубые полоски манжет. Огонь внутри нее разгорался все сильнее.
— Это важная должность, и она заслуживает, чтобы к ней отнеслись соответственно, а не дарили кому попало.
Резкие слова вернули ее внимание к строгому лицу Джека, а тело, размякшее было, сразу оледенело.
— Кого ты собирался взять? — спросила она.
— Профессионального консультанта.
— Почему не взял?
Его лицо напряглось.
— Совершенно напрасно поспешил обратиться с этой просьбой к Кей Джи.
— Понятно, — медленно ответила она, хотя ничего не понимала и вопросы рвались с языка. Джек говорил с отцом до или после того, как тот позвонил ей и попросил вернуться? Почему отец рекомендовал ее именно на это место? Неужели он о чем-то догадался по ее редким вопросам о Джеке? Ее сердце бешено колотилось о ребра. Она поразмыслила и отвергла положительный ответ.
