— Прости! Ничего не получится. Иваныч вернулся домой нетрезвый. Это его жена, она дала понять, что лучше как можно быстрее уйти отсюда.
— Замечательно просто, — выдыхаю я.
Мы крадёмся назад к калитке, как воры какие-то. Голова идёт кругом, и меня разрывает просто от смеха. Маша поскальзывается и начинает падать, но я успеваю ухватить её сначала за локоть, а потом и за талию, прижимая к себе. Она ловко разворачивается, и мы стоим фактически лицом друг к другу. Сердце заходится в груди, а губы трогает улыбка.
— Ты осторожнее так! А то, если мне придётся тащить тебя на себе, мы явно проиграем вашему грозному Иванычу, который может выскочить из-за угла.
Маша опускает голову, кладёт руки мне на грудь и легонько отталкивает от себя. Вроде бы знакомы меньше суток, но она нравится мне.
Сильная.
Боевая.
Красивая.
Мы оказываемся в зоне безопасности, и Маша ныряет в дом. Она оглядывается и с недоумением смотрит на меня.
Я набираю номер телефона своего приятеля и прошу отправить в эту глухомань эвакуатор и машину, чтобы меня с ребёнком как можно быстрее увезли отсюда.
— Я тебе потом всё объясню, но… Можно сказать и так.
Я отключаю телефон и поднимаю взгляд на полную луну в небе. Так красиво и безмятежно она выглядит на своём престоле, словно девственница в кристально чистом одеянии. Не думал, что и женой обзаведусь, пусть она и будет ненастоящая и гражданская, я же не потащу её в ЗАГС… Или потащу?
Часть 10. Мария
— Петенька, я вернулась! — я заглядываю в спальню и смотрю на сына.
— А Женя где? — спрашивает он и начинает выпячивать нижнюю губу.
— Не Женя, а дядя Женя, — поправляю его я, но осекаюсь.
«Папа», — давит на мозг безумная мысль.
— Где он, мам? — хмурит бровки Петя, выглядывая в коридор.
— Он на улице. Сейчас зайдёт, милый! Тебе пора ложиться спать. Сейчас принесу стакан молока и будем укладываться.
Я захожу на кухню и пытаюсь раствориться в тишине. Слёзы снова начинают щипать глаза. Скоро Петю вырвут из моей жизни и оставят лишённое жизни сердце умирать. Вряд ли Евгений захочет провести остаток дней своих рядом со мной из-за ребёнка. Быть может, у него есть невеста в городе… Хотя… Стал бы он предлагать фиктивный брак в таком случае? Вряд ли… Но мы же не роботы, рано или поздно кому-то из нас захочется настоящей семьи и любви.
— Я договорился почти. Утром позвонят и назовут время! — с ходу говорит Евгений и снимает обувь.
Я держу стакан с молоком дрожащими руками и не смею поднять на него взгляд, потому что в нём слишком много боли, которую хочется оставить при себе.
— Хорошо. Подождёшь, пока я сына уложу? А потом вернусь и постелю тебе.
— Конечно! Без проблем! — кивает Евгений.
Он снимает верхнюю одежду, подходит к столу и принимается убирать грязную посуду, а я даже не знаю, как на это реагировать, просто сбегаю в комнату Пети, расстилаю постель, пока мальчик пьёт молоко, и пытаюсь успокоиться.
«Всё будет хорошо», — твержу себе.
Петя допивает молоко и ставит стакан на подоконник. Он так быстро вырос, что я и не успела даже заметить. Вроде совсем недавно он ползал по полу и что-то гукал, а теперь стал таким самостоятельным ребёнком…
— В туалет побежишь? — спрашиваю я, хотя прекрасно знаю ответ.
— Ну, мам! Я уже сходил, пока тебя не было! Не буду же я писькать пли тебе.
Я улыбаюсь и кивком указываю ему на кровать. Сын забирается в постель и залезает под одеяло. Он смотрит на меня с подозрением.
— А дядя Женя…
— Он уже вернулся, милый! Пока ты писькал! — смеюсь я.
Петя поглядывает на дверь, и скоро на пороге появляется Евгений: он словно чувствовал, что сын ждёт его. Мужчина улыбается, опирается на косяк и смотрит на нас.
— Спокойной ночи, маленький пират! Завтра будет новая история про пиратов.
— Спокойной ночи! — радуется Петя.
Евгений уходит, а я начинаю рассказывать сыну сказку о маленьком принце, который заблудился и долгое время пытался найти своего отца, но в итоге тот сам отыскал его и всё у них сложилось хорошо.
Жаль, что в жизни места для крестьянки, которая воспитывала принца, не найдётся…
Закончив, я смотрю на сына, а сердце рвётся от мысли, что придётся однажды отпустить его.
— Милый, как тебе идея встретить Новый год не здесь, а где-нибудь в другом месте? — спрашиваю я осторожно, желая узнать его реакцию.
— Я не хочу в длугом! Мам! Дед Молоз же сюда плинесёт подарки! — возмущается Петя.
— Он принесёт подарки в любое место, где ты нарядишь ёлку! — отвечаю я, и глажу его по голове.
— Не знаю. Мне тут нлавится! Это ведь наш дом зе!
Время от времени он не проговаривает букву «ж» и не может подружиться с буквой «р», но в целом говорит прекрасно для своего возраста. И слишком рассудительно.
— А если мы поедем в гости к дяде Жене? — теперь уже прямо говорю, пытаясь считать его реакцию.
— К дяде Жене я хочу! Мне нлавится! — смеётся сын, и ямочки на его щеках становятся глубокими.
Евгений понравился ему — это глупо отрицать. Мне просто придётся смириться с этим фактом. И я смиряюсь. Если сыну будет лучше с родным отцом, то так тому и быть.
— Ну давай, закрывай глазки и засыпай!
Петя засыпает быстро. Я целую его в лобик, поправляю одеялко и выхожу на кухню. Евгений сидит за столом с кружкой крепкого чая в руках.
— Прости, устал сегодня, поэтому решил похозяйничать… — честно признаётся он.
— Ничего страшного. Спасибо, что убрал всё.
Лёша никогда не помогал мне. Он считал, что раз женщина в доме хозяйка, значит, она и должна кружиться по кухне. В принципе, все деревенские мужики так и считали. А наша доля их мало волновала… И вместо помощи с детьми или по хозяйству они уматывали в лес охотиться или на рыбалку.
— Нашла за что, благодарить! — улыбнулся Евгений.
Я подошла к дверям в свою комнату и застыла на пороге.
— Будешь спать тут, а я у сына кресло-кровать разберу.
— Где положишь, — пожал плечами Евгений. — Главное, не на веранде, а то меня смущают местные крысы, которые могут отреагировать на меня, как на кусок свежего мяса.
Я негромко хихикаю и вхожу в комнату. Крысы — это та ещё беда. Может быть, в городе и есть хорошая отрава от них, но всё, что покупала в местной лавке действует так себе…
