Тони совершенно не изменился, пока они с ним не виделись. Оностался все таким же язвительным и чертовски привлекательным. В его каштановойбороде прибавилось седины, длинные волосы на голове он зачесывал и стягивал вхвостик на затылке. Ростом выше Карен почти на голову. Тони загорел и раздалсяв плечах. Его мощную грудь прикрывала джинсовая жилетка, которую он носилнавыпуск поверх шорт, сделанных из старых джинсов: не мудрствуя лукаво Тонивзял ножницы и обрезал штанины чуть выше колен. На ногах у него вообще ничегоне было, он с удовольствием ходил босиком.
Когда-то Карен боготворила этого мужчину, крутилась возлешколы после занятий, чтобы взглянуть на него хотя бы мельком. Но пришлосьдождаться, пока ей исполнилось шестнадцать, чтобы позволить ему соблазнить ее.
Тони покосился на нее и усмехнулся, угадав, о чем онадумает.
— С тех пор утекло немало воды, Карен!
— Это точно! — кивнула она.
— А ты все еще не замужем! — сказал он, заметив,что на среднем пальце ее левой руки нет обручального кольца. Правда, всеостальные пальцы были украшены различными перстнями, как это принято у хиппи.Одета Карен тоже была фривольно: в свободное цветастое летнее платье. На ногаху нее были сандалии. — Или ты успела развестись? У тебя есть любовник?
— Нет, я вольная птичка! — с вызовом ответилаКарен.
— Вот и прекрасно! Я тоже свободен, —удовлетворенно сказал Тони.
Ей почудился в его словах намек, и она заерзала на сиденье,внезапно остро почувствовав рядом с собой почти обнаженного мужчину, чьидлинные пальцы, лежащие на баранке руля, о многом ей напоминали. Жаль, что онадавно вышла из счастливого возраста невинной девицы, с трепетом ожидающейсвидания с многоопытным любовником.
Карен с удовольствием осмотрела бы местную церковь, но Тонине собирался задерживаться в городке, ему не терпелось выбраться изтранспортного потока на простор загородного шоссе. Вскоре они выехали на него,а затем свернули на проселок.
— Ненавижу толчею на дорогах, — пояснил свойманевр Тони. — В такую жару лучше дышать свежим воздухом и ехать спокойно.
С этими словами он закурил сигарету. Карен рассмеялась.Проселочная дорога то уходила в гору, то круто спускалась к подножию холма, товиляла по-над склоном, то выпрямлялась, предоставляя путешественникамвозможность полюбоваться живописными видами долин и гор. Вершины — грациозные,словно девичьи груди, — постоянно меняли окраску, становясь в зависимостиот освещения то зелеными, то синими, то сиреневыми.
— Какая красота! — прикрыв глаза ладонью отслепящего солнца, воскликнула Карен.
— Ты впервые в Девоншире? — спросил Тони, борясь сжеланием залезть ей под платье, в котором Карен выглядела весьмасоблазнительно. Давно ли она была нескладной девицей, полной романтическихфантазий? Когда-то худые, ее стройные ножки округлились, ляжки растолстели,бедра раздались, как у зрелой женщины.
— Да! — кивнула она, кладя руки на колени, чтобыветер не поднял подол платья, под которым были только крохотные трусики, едваприкрывающие волосики на лобке. Ее промежность стала влажной от секрета, внизуживота возникла томительная тяжесть. Такое с ней и раньше случалось, когдарядом был Тони.
— Тогда тебе нужно отведать местного чая с ячменнымилепешками и клубничным джемом. Здесь принято подавать к этому лакомству сливкии поглощать все это в неимоверном количестве. Обязательно перекусим в первом жеприличном кафе! А внешне ты абсолютно не изменилась, моя прелесть. Все тот жевид наивной простушки, ровным счетом ничего не понимающей в сексе. Вспомни-ка,кто научил тебя получать оргазм?
Карен почувствовала, что она густо покраснела от егопоразительной проницательности. Метнув на него испытующий взгляд, она облизнулакончиком языка коралловые губы и сказала:
— Как-нибудь непременно расскажи мне об этом!
— Прелесть моя, не пытайся обмануть своегоучителя! — воскликнул Тони и потрепал ее по колену. — Лучше быпродемонстрировала, чему ты научилась за эти годы.
— Я подумаю, — сказала она, накрывая ладонью егоруку. Ободренный этим жестом, он сильнее сжал ей колено, отчего в сосках иклиторе у нее возникло восхитительное покалывание.
Тони лукаво подмигнул ей:
— Пока будешь думать, закури для меня сигарету. Можешьзакурить и сама, я разрешаю, поскольку ты теперь взрослая девочка. — Впиратских глазах его промелькнули злодейские искорки.
Дорога сузилась, вдоль нее потянулись вечнозеленые изгородичастных владений. В просветах между металлическими перекладинами ворот икалиток виднелись тучные коровы, меланхолично жующие травку на зеленых лугах втени раскидистых деревьев. Миновав каменный мостик через бурный ручей,автомобиль въехал в деревню. Красочные домики и разнообразные служебныепристройки стояли настолько плотно друг к другу, что чем-то напоминалилегкомысленных совокупляющихся любовников. Напротив одного из коттеджей Тониостановил автомобиль.
Стену дома украшала вывеска «Чай и сливки», вокруг буйноразрослась лобелия. Тони провел Карен через калитку в сад и усадил за скрипучийдощатый стол под огромным полосатым зонтом. Сев напротив, он обаятельноулыбнулся и удовлетворенно вздохнул, радуясь, что они наконец-то смогутпоболтать в милой его сердцу обстановке.
— Тебе нравится жить в глуши? — спросила Карен,когда розовощекая официантка отошла от их стола, приняв заказ.
Тони проводил взглядом ее аппетитный зад, обтянутыймини-юбкой, и ответил:
— Естественно, милочка! Здесь великолепно! Круглый годтихо. Местные мужчины спокойно занимаются своими делами, не докучая соседям.Изредка они выбираются в город. Исключительно добропорядочные люди!
— А женщины? — прищурившись, спросила Карен,предвкушая подробнейшую характеристику здешнего дамского общества. Тони обожалсмаковать особенности и преимущества каждой обитательницы маленького поселка,будь то студенческий городок или деревня. Его интересовало и восхищало вженщинах все, начиная от умонастроений и кончая строением тела. И говорил он оних с куда большим упоением, чем о мужчинах, искренне полагая, что раз по своейприроде они несравненно сложнее, то достойны большего внимания. — Так естьсреди них любопытные особи? — уточнила свой вопрос Карен.
— Разумеется, дорогая! — ответил Тони, плотояднооблизнув языком толстые губы. — Жаль, что все они слишком увлекаютсятраволечением, а также вообще знахарством. Так называемая ароматерапия сталадля них чем-то вроде наваждения. И каждая из местных кудесниц норовитопробовать свое снадобье или метод на подруге или знакомой. Здесь такжесчитается хорошим тоном вести самодостаточный образ жизни, заготавливать впрокпродукты, соленья и консервы и строить отношения с соседями на основе бартера.
— Это что еще за штуковина? — удивленно вскинулаброви Карен, имевшая весьма смутное представление о современной сельской жизни.Ей казалось, что деревенские развлечения ограничиваются выпечкой пирогов дляцерковных благотворительных ярмарок или участием фермеров в распродажахдомашних яств и кустарных изделий.
