Глава 1
Высокая, с чувственным ртом женщина положила телефоннуютрубку на позолоченный аппарат и томно откинулась на мягкую спинку кожаногодивана. Она улыбнулась сама себе и пригубила шампанское, думая о звонившем. Ещеодин клиент, получивший полное и самое разнообразное удовлетворение, ждет недождется, чтобы прийти снова.
Она думала о своем деле, своем хобби и в то же времяисточнике приличного дохода. Но главное было не в этом. Каждая частица еенемалого актерского таланта была призвана участвовать в деле, и сама онаполучала истинное наслаждение от этого. Ксантия Делейни долго боролась с учебойв школе драматического искусства, и борьба эта продолжалась до тех пор, покаона не встретила мужчину, готового щедро платить ей за участие в высшей степениспецифических фильмах, которые он ставил. Кому-то они могли казатьсяничтожными, даже аморальными и вредными, но для нее делать их было вполнеестественным, и она делала это хорошо и публично.
С тех первых дней она ушла далеко. Выгодное замужество, ещеболее продуктивный развод, и вот она здесь, в своем прелестном загородном доме,который служил ей не только домом, но и еще одним прибыльным предприятием.Пользуясь минуткой спокойствия перед наплывом гостей, она обвела глазамивеличественную гостиную, где она отдыхала. Эта часть дома была выполнена встиле эпохи Тюдоров. Она была богато украшена льняной драпировкой. На потолкебыло буйство лепнины и росписей, изображавших обнаженных богинь с грудями,увенчанными розочками, и округлыми задами с ямочками, резвящихся среди подушекоблаков с рогатыми волосатыми сатирами, потрясающими огромными фаллосами.
Созерцание идиллических сцен счастливой Аркадии постепенновызывало у Ксантии возбуждение. Она ерзала на коже дивана, чувствуя, какнаслаждение нарастает в ее лоне, когда изумрудно-зеленый шелк ее платьяскользил по коже. Он облегал каждый изгиб ее тела, и она явственно ощущала, какее соски от трения о материал вдруг затвердели и встали торчком.
Она плотно зажала шелковый подол между бедрами, потираяпотаенные губки, но это лишь ненадолго развлекло ее. Сегодня ей требовалосьнечто большее, чем просто мастурбация. Она вскочила на ноги и приняласьбеспокойно расхаживать по комнате гибкой кошачьей походкой, подстегиваемаявдруг возникшим неудержимым желанием, словно породистая сиамская кошка во времятечки.
Иногда она тосковала по пьянящей суете мира кино –премьерам, светским приемам, вечеринкам, любовным приключениям. Но здесь, вродных стенах, она обладала всем необходимым, чтобы компенсировать ееотсутствие: неограниченный выбор партнеров, прекрасные возможности длясовершенствования своего мастерства, техника, декорации, сценарии, костюмы –все секретные аксессуары в области, в которой она была многоопытным экспертом.
Она пересекла комнату, мягко ступая босыми ногами потолстому персидскому ковру, пальцами ног ощущая его плюшевую глубину, и вышла вхолл. Здесь контраст черно-белых керамических плиток заставил ее судовольствием поежиться от холода. В этом был весь секрет – испытать крайностиощущений. Боль и наслаждение доставляли ей равное удовольствие. Она подняласьпо великолепной лестнице с перилами в виде извивающихся змей в свои собственныеапартаменты, которые было дозволено увидеть лишь немногим избранным.
Эти покои были ее логовом, ее царством, роскошно и экстравагантнообставленные и выдержанные в готическом стиле. Высокие стрельчатые окна былизадрапированы бархатными гардинами с тяжелыми, окаймленными бахромойламбрекенами и завязками с кисточками, достигавшими фута в длину. Бесценныевосточные коврики и пледы были разбросаны словно островки на блестящих волнахпаркета. Изощренно украшенные венецианские зеркала многократно отражали сцену.Хрустальные капли гирлянды центральной люстры отбрасывали радужные отблески сзамысловато сводчатого, словно в храме, потолка.
Алые губы Ксантии скривились в улыбке. Сравнение было вполнеуместным, подумала она, поскольку это было священное место, алтарь Изиды,древнеегипетской богини любви.
Во всем царила чувственная, томная атмосфера конца XIX века.Она обожала период декадентства, восхищалась писателями, композиторами,архитекторами, дизайнерами интерьеров, поэтами и драматургами того времени,коллекционировала предметы эпохи с жадностью барахольщицы. Она была готоваотправиться на край света, лишь бы попасть на аукцион, где можно былоприобрести предметы «ар нуво».
Разноцветные ковровые подушки горками громоздились накушетках, стоявших по обе стороны мраморного камина, а постель была простомонументальной, добрых семи футов в длину и столько же в ширину. Изначально онабыла сделана для королевской любовницы. Покрывало было из малинового бархата,расшитого золотом, балдахин был выдержан в тон занавесям, ниспадавшим с обитогоатласом потолка.
Ксантия с глубочайшим удовлетворением осмотрела своюкомнату. Это было ее пристанище, зримое выражение ее сложной личности. Каждаявещь, каждый предмет здесь несли в себе дополнительное, сексуальное, значение.Стены были увешаны картинами или вставленными в рамки эротическими гравюрами иэстампами из Италии, Индии, Китая, Турции и Японии, на которых изображалисьмужчины и женщины в самых разнообразных позах, застывшие во времени вчувственном экстазе. Непристойные статуэтки выстроились на резной каминнойполке; монстры, совокупляющиеся с людьми, мужчины с мужчинами, женщины сженщинами, иногда пары переплетались до такой степени, что невозможно былоразобрать, кто был кто. Когда Ксантия разглядывала их вблизи, она снованачинала чувствовать, как возникает желание внизу живота, увлажняется лоно, аклитор начинал возбуждаться и вести себя словно маленькое голодное животное.
Она протянула руку к трубке интеркома, хитроумно скрытогоинкрустированной спинкой кровати. Она связалась с офисом:
– Мистер Эрвью уже пришел? У меня с ним назначенавстреча.
– Да, мисс Делейни. Он ждет вас, – ответил безликийголос секретарши.
Ксантия представила ее себе – в очках, чопорную и плоскую,как доска. Никто не смог бы угадать, какой бурлящий котел похоти кипел под ееюбкой, но Ксантия-то знала это очень хорошо. Она там частенько бывала,удовлетворяя страстные желания мисс Джин Чигуэлл, уважая ее как большуюэнтузиастку, преданного и изобретательного члена ее команды.
– Скажи ему, пусть поднимется. – Ксантияположила трубку, рассмеявшись при мысли, что ей следовало сказать: «Отмойпарнишку и пошли его в мой шатер!»
Джейсон Эрвью, безработный актер. Его агент рекомендовал емуобратиться в «Делейни энтерпрайзис». Ксантия по почте получила его резюмевместе с пачкой фотографий. Смазливый молодой человек – студийные, тонкоподсвеченные фотографии подчеркивали выступающие скулы, тонко очерченные губы,подбородок с ямочкой, черные кудри, рассыпавшиеся по шее и плечам, и эти томныеглаза с тяжелыми веками. В нем, конечно же, что-то есть, подумала она, еще разразглядывая фотографии, пока он поднимался, сладострастно облизывая края губ.«Да, пожалуй, я смогу найти применение Джейсону Эрвью».
