Книга Элеонора. Кровные узы - Злата Линник

— Валентина Васильевна, новость слышали? Есть все-таки на свете справедливость!

— О чем это вы?

— Да о хулиганах этих. Они же прямо напротив нашей квартиры каждый вечер, никакого покоя: орут, выражаются по-всякому... А тут слышу, кто-то как закричит: «Ой, мамочки, спасите!» Я в глазок глянула, а один вдруг с места сорвался и бежать!

— Ну, это вся лестница слышала. А самого интересного вы и не знаете. Выскочил из нашей парадной как угорелый. Евдокия Павловна рядом стояла, так чуть с ног не сбил. Увидел милиционера, ему едва ли не на шею кинулся. Спасите, кричит, меня от собаки.

— Какая еще собака? У нас на всей лестнице только Кнопка из шестой квартиры да у Смирновых пудель.

— Может, бродячая забежала?

— Бродячая не бродячая, а участковый всю лестницу снизу доверху прошел, в каждый угол заглянул. Может, убежала, а скорее всего, и не было там ничего.

— Это точно, с пьяных глаз не только собака привидится.

Приблизительно в тот же день

Те кому вдруг захотелось бы забраться на чердак, не смогли бы подняться дальше пятого этажа. Преодолев еще несколько ступенек, они бы уперлись в мощную металлическую решетку с кодовым замком. За ней в полумраке еле угадывается дверь, ведущая в мансарду. Вроде бы это такой же этаж, как и все остальные, а с другой стороны — совершенно особая территория.

Узкий коридорчик, который, если повернуть, ведет в крохотную кухоньку, а если идти прямо — в довольно большую комнату с низким покатым потолком. Мастерская, жилье свободного художника...

...Попробуйте-ка нынче снять приличную мастерскую и чтобы с тебя при этом не содрали три шкуры. Как хорошо, что где-то еще сохранились мансарды в приличном состоянии. Не роскошно, конечно, и горячая вода не всегда есть, а на шестой этаж без лифта — удовольствие ниже среднего, особенно с кучей подрамников, но такова селяви. Зато наконец-то разъехались с бывшей супругой. Нет, два художника в одной семье — это перебор!

Дом конца позапрошлого века — это вам не стандартные бетонные коробки, здесь своя, особая атмосфера. А вид из окна — прямо готовая картина. Два тополя, стена соседнего дома, крыши с чердачными окнами в разное время суток, в разные времена года — рисуй не хочу.

Не хочется, никакого настроения работать нет; заказчики куда-то исчезли, друзья попрятались, чтобы денег не одалживать. Если бы тот бандюган не заказал парадный портрет любимого бульдога, денег бы не было даже на дрянные пельмени. Неужели Ритка была права? Никакой я не гений, а самый обыкновенный неудачник. А ведь в академии был одним из лучших на курсе, а еще у меня находили уникальное видение эмоционального фона, даже экстрасенсы приезжали, сманивали с ними работать. Дурак я был, что не согласился...

На нашей лестнице эмоциональный фон всегда был коричневато-золотистым, как дорогой коньяк; я дал этому оттенку название «золотые сумерки». Пожалуй, одно это могло примирить и с холодной мансардой, и с протекающим потолком, и с лифтом, который, на моей памяти, ни разу еще не работал...

Пойти, что ли, купить чего-нибудь горючего для вдохновения? Нет, теперь лишний раз и по лестнице не пройдешь. Устроили тут распивочную. И каждый раз одни и те же глупые вопросы: «...а нас нарисуете? Покажите картину... Ну, я так и сам могу за полчаса левой ногой». Злить их страшновато: я — один, а их — пятеро. Выследят еще, подожгут дверь, дурной энергии и фантазии хоть отбавляй. На физиономиях крупными буквами написано, что способны они и не на такое.

Эмоциональный фон непоправимо испорчен: теперь он стал мутно-красного цвета, как самая низкопробная бормотуха. Из старой лестницы, где живут тени прошлого, получился пошлый коммунальный парадняк. Как отвратительно! Хотя нет, в последнее время даже хуже: непонятно откуда возникло ощущение надвигающейся угрозы, чего-то очень страшного, чего раньше здесь не было...

Мутно-красный фон покрыт черными прожилками, они увеличиваются, соединяются между собой, их становится все больше. Как сухая, потрескавшаяся земля... накануне землетрясения.

Неужели я настолько пасую перед какими-то пьяными гопниками? Нервы никуда не годятся, можно подумать, я все еще переживаю развод с Риткой. Надо срочно взять себя в руки, а то ведь так и до психушки недолго... Кажется, у меня оставалось еще немного сливянки со вчерашнего вечера?

Обрывок записей, сделанных второпях, карандашом

Получилось! Я сделал это! Йес!!! Собака Баскервилей материализовалась в нашей парадной! У одного из этих уродов, того, который топтался на моих очках, после встречи с ней, похоже, крышу напрочь сорвало. Бабки на скамеечке говорят: вылетел на улицу, обгоняя собственный визг. Жаль, пропустил такое зрелище. И чего меня в институт понесло, чего я там не видел? Оставшихся четверых будто и не касается: продолжают тусоваться как ни в чем не бывало. Такое на площадке устроили, что из квартиры выйти можно разве что в противогазе.