Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Злата Линник. Элеонора. Кровные узы
Видишь, какие у меня друзья? Самые настоящие! Не то что многие — за столом языками треплют, бьют себя пяткой в грудь: мол, если что, так они всегда, а как доходит до дела — их и нет. И вы, женщины, кажется, тоже подружились.
— Конечно. С Иришкой всегда есть о чем поговорить, она просто набита новостями и вместе с тем прекрасно умеет слушать. А Элеоноре я так благодарна — она всегда готова помочь мне с Юлечкой. Если бы не она, вряд ли бы я смогла оставаться на работе столько, сколько требуется. Не могу же я доверить такую кроху постороннему человеку. А так я совершенно спокойна.
Прошло несколько лет
— Валерий, я хочу с тобой серьезно поговорить!
— Нашла время! У нас сегодня собрание акционеров, а завтра — совет учредителей.
— Нам хоть иногда следует вспоминать, что у нас есть семья. Тебе, похоже, совершенно безразлично, кем вырастет наша дочь!
— Да все с ней в порядке — английская школа, бассейн два раза в неделю, гувернантке полторы сотни зеленых в неделю отдаем. В чем проблема-то?
— Тебе не кажется, что она слишком много общается с женой твоего друга? Подумай, кто она и чему Юлечка может от нее научиться!
— Иришка-то? Да журналист как журналист, немного скандальная, так ведь это только на работе. К тому же разве ребенок может разбираться в сенсациях и «желтой» прессе?
— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду! Элеонора, мягко говоря, не совсем обычный человек, и я не уверена, что она оставила свои... привычки.
— Между прочим, эти ее, как ты выражаешься, привычки спасли нашу фирму. Прихлопнули бы нас тогда, как тараканов. Если тебе этого мало, то эти привычки спасли жизнь тебе и дочери.
— Разумеется, я это помню и очень ей благодарна, но с тех пор прошло столько времени. И потом, я была свидетелем ее... деятельности по очистке города от лохотронщиков. Должна тебе сказать, это было очень жесткое зрелище, я до сих пор под впечатлением.
Еще через пару лет
— Уж не думаешь ли ты, что Элеонора может сделать Юлечке что-то плохое? Да она... И вообще, если тебе что-то не нравится, еще раз говорю: уходи с работы и занимайся ребенком сама. Я вполне в состоянии прокормить семью!
— Что?!! Стать при тебе домашней курицей?! Да ты первый меня перестанешь уважать. А насчет этой... женщины, я категорически против того, чтобы она проводила столько времени с Юлечкой.
— Дорогая, не могу же я поссориться с Портосом и Арамисом, мы же три части целого. И потом, Элеонора столько сделала для нашей фирмы...
— А что тебе дороже — бизнес или мы с дочкой? Она подражает ей: не хочет пить ничего, кроме гранатового сока, и шьет своим куклам немыслимые платья в ее стиле! И вообще, вы все носитесь с ней как с писаной торбой. В конце концов, сколько можно!
Более десяти лет спустя
Дом был построен в начале позапрошлого века. В старых районах Питера таких немало. Некоторые теснятся на немыслимо узком пространстве, перемежаясь дворами-колодцами и таинственными вентиляционными шахтами, куда не выходит ни одной двери, зато смотрит несколько окон, упирающихся в самую стенку. Другие, наоборот, красуются посреди небольших пустырей, демонстрируя одну-две стены, совершенно лишенные окон. Эти дома похожи на кусочки мозаики, случайно оказавшиеся в одиночестве.
Зайдя в такой дом, можно увидеть окно с почти сохранившимся витражом и лепнину, на удивление напоминающую «современные» кельтские узоры. Заглянув в ничем не примечательную дверь, вдруг можно обнаружить над головой стеклянный потолок, а под ногами — мозаичный пол, изображающий сцены из древнеегипетской жизни. Глядя на все эти чудеса, нечаянный свидетель подумал бы, что жизнь в таком доме должна идти по своим, совершено особенным законам, может быть даже лучше и мудрее, чем во внешнем мире. Чаще всего это утверждение не соответствовало бы действительности.
* * *
— Опять они, паразиты проклятущие! Всю парадную изгадили: намусорили, стенки все изрисовали, смотреть противно!
— А табачищем-то провоняли, даже голова кружится. Стою, внука из школы караулю, а то пристанут еще. У Витьки Смирнова вон, из двадцать первой квартиры, на прошлой неделе деньги отобрали и телефон прямо с шеи сдернули!
— И не говори, в прежнее бы время... А все эти демократы; пожалуйста, говорят, делайте что хотите. А молодежь и рада стараться: у девчонок юбки короче некуда, парни с длинными волосами, побрякушек железных на себя понавешают и ходят, людей пугают. Никакой совести нету!
— А футболки ихние: добро бы что красивое нарисовали, так ведь нет: скелет, прости господи, на гитаре играет. Андрюша из одиннадцатой квартиры — такой хороший мальчик был, скромный, никогда не было, чтобы прошел и не поздоровался. А теперь туда же: куртка кожаная, в железе вся, браслеты с колючками. Я, говорит, баба Катя, не Андрюша больше, зовите меня Сатонис. Ума не приложу — латышом, что ли, решил заделаться?
— Вот и я говорю, звезду железную на шее таскает, а музыка у них из квартиры — ровно черти в сковородки лупят... Ну вот, дождались, идут, изверги. Теперь из квартиры будет не выйти, ведро и то вынести невозможно.
Записи одного из жильцов
Ну почему именно наш подъезд? Хотя что в этом удивительного... Если войти в подворотню, взгляд сразу упирается в нашу дверь, а винный магазин, вон он, в десяти шагах.
Дом у нас старинный, построен сто с чем-то лет назад, на лестничных площадках хоть дискотеку устраивай; подоконники широкие, наверно, на них можно улечься спать и не бояться, что упадешь. Бабуля рассказывала, что когда-то, еще до революции, они были мраморными, а уже потом их поменяли зачем-то на деревянные. Должно быть, искали клад, а не найдя ничего, прихватили мраморные доски, — наверно, сейчас на какой-нибудь станции метро красуются...
Нет, вообще-то мне наш дом нравится, несмотря на то, что живем мы в коммуналке. У меня почти отдельная комната, даже с кусочком окна и дымоходом в стене. Когда-то здесь был камин, только его еще прежние жильцы разобрали, а вот дымоход в полном порядке, я проверял. Отец еще, когда я пошел в первый класс, поставил перегородку; теперь у нас что-то вроде мини-квартиры: две комнаты и прихожая. Соседки до сих пор завидуют, им-то такое никто не построит; а отец, когда я перешел в четвертый класс, куда-то исчез. Куда, мама не говорит, а я и не спрашиваю. Она хоть и искусствовед по образованию, а стоит только заикнуться об отце, поднимает крик и кидает, что под руку попадет. Я маленьким был, все ждал, когда он приедет, а теперь мне это как-то параллельно.
Одним словом, дом у нас просто классный; одни окна на лестнице чего стоят, самые настоящие готические, как в средневековом замке, хотя мама говорит, что это модерн начала двадцатого века. Полы тоже мозаичные, как во дворце, жаль, правда, что мозаики осталось не так много, в основном по углам, где ее от грязи и не разглядишь толком, а посредине наляпано что-то отстойное в шашечку, прямо как в общественной уборной. Я, когда иду по лестнице, всякий раз пытаюсь себе представить, каким наш дом был раньше, еще до всех переделок.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
