Впрочем, от мастера и его подчиненных не укрылась моя каверза. Норри хмыкнул в бороду, а вот Дарин сначала нахмурился, а потом скривился, будто откусил от недозрелой падалицы.
– Пойдет, – махнул рукой старший. – Принимаю от тебя клятву.
Тогда чернявый что-то сдвинул в стене, и решетка поползла вверх. Едва она наполовину поднялась, я, поднырнув, вышла из камеры. Наперерез метнулся заковывавший меня гном.
– Не так быстро, – сказал он, преградив дорогу. – Встань спокойно и не дергайся.
Не понимая, чего ему нужно, я остановилась. Гном, отодвинув полы моего плаща, похлопал руками по бокам, спустился на бедра.
– Э-э-э, – оторопело выдала, отступив назад. – Ты что творишь?! Лапы убери!
– Я же сказал: не дергайся! – рявкнул он.
– А ты граблями за меня не хватайся! Жену свою щупать будешь! – взвилась я. Сквозь доспехи прикосновения не ощущались, но сам факт обыска, без хотя бы формального разрешения с моей стороны, вызывал раздражение и агрессию. Гномы и так уже многое себе позволили, к примеру, те же кандалы. И если я дальше продолжу изображать из себя безропотную жертву, то оглянуться не успею, как за меня уже все решат и на местные рудники сошлют.
– Сдалась ты мне больно, страхолюдка! – с неподдельным презрением скривился чернявый. – Стал бы я добровольно об тебя руки марать!
Не выдержав, я уже замахнулась, сцепив скованные руки в замок, как мастер Норри сделал пару шагов и встал между нами.
– А ну, спокойно! – громыхнул он. – Ты, клиричка, стой смирно, а не брыкайся, как норовистая лошадь, ничего неприличного тебе не сделают. А ты, Орин, перестань губы кривить, лучше заканчивай дело.
Глубоко вздохнув, с трудом подавила раздражение и желание сцепиться с чернявым. Надменно вздернув подбородок, я замерла неподвижно. Гном быстро закончил обыск, выудив из-за голенища сапога нож, и, похлопывая лезвием по руке, отошел подальше.
– Больше ничего не нашел, – сообщил он мастеру. – Правда, она могла чего за бригантину спрятать.
«Ах ты гад!» – хотелось мне воскликнуть, но я сдержалась, лишь негромко зашипела.
Норри кивнул черноволосому, затем поднял другую цепь, лежавшую у стены, перекинул через оковы и, ухватив за свободные концы, сделал из нее поводок.
– Вот что, клиричка, – жестко проговорил мастер, глядя мне в глаза, – хватит характер показывать – не у себя в храме. Здесь твое брыканье сошло с рук. А когда пойдем к советнику, один лишний шаг в сторону или одно неверное движение, и стража тебя мгновенно на фарш топорами изрубит. После того, что люди здесь устроили, отношение к вам, мягко говоря, плохое. Тебе вообще не стоило у нас появляться, но, раз уж так получилось, веди себя тихо. Вдобавок я поручился за тебя, и, если что-нибудь выкинешь, от меня же первого и получишь. Это ясно?
Я кивнула; куда уж яснее.
– Твою дальнейшую судьбу решит советник. И какой она будет – во многом зависит от твоих ответов, поведения и моего к тебе отношения. Это, надеюсь, тоже ясно?
Я вновь кивнула.
– Хорошо. А теперь пошли.
Гном поудобнее перехватил концы цепи, дернул, заставляя меня встать рядом с собой, и двинулся по тоннелю. Дарин с факелом пошел позади.
Шли мы долго, тоннели не менялись, иногда какие-то отнорки уводили в сторону. Но в основном это был ровный коридор, направление которого знали лишь сами гномы. Шли молча, и поэтому времени для размышления над ситуацией было предостаточно.
Думы были безрадостные и весьма противоречивые. Больше всего пугала неизвестность, я не знала, что меня ждало у советника. Впрочем, судя по словам мастера, ничего хорошего не светило. Похоже, в этом мире люди успели повоевать с гномами. И меня как человека приплетут сюда, заодно. Я – человек, а значит – виновна. Пытаться объяснять, что я здесь ни при чем – бесполезно. Хотя если встать на место гномов, у которых пострадали ближние, то их можно понять. Тогда действительно они со мной мягко обошлись. К тому же, судя по их оговоркам, стража здесь из разряда «сначала бьет, а потом спрашивает, кто такой», если не сказать – сначала убьет и уже потом спрашивает.
Теперь мне становились понятны враждебные взгляды гномов, хотя и я особую любовь к ним после камеры и кандалов не испытывала. А вот отношение самого мастера Норри непонятно, хотя за некоторую доброту следовало быть признательной. Только что-то благодарности, несмотря на понимание, во мне до сих пор не наблюдалось. Да и откуда ей взяться, ведь отношение ко мне здесь уже предвзятое, а моя судьба зависит только от прихоти таинственного советника. Пока я беспомощна, как котенок, и от опрометчивых действий, которые могу совершить по незнанию, не спасут ни сильное тело, ни знания, запертые в голове.
Через какое-то время однообразный тоннель сменился широким освещенным коридором, стены которого украшала резьба, барельефы с изображениями каких-то батальных сцен и чего-то еще. На пути встречались группы гномов, спешащих по своим делам. Они окидывали меня напряженными взглядами.
Выйдя из коридора, мы оказались в просторной пещере, где потолок опирался на многочисленные колонны, терявшиеся в темноте. Пока шли, я крутила головой по сторонам и поражалась грандиозному творению гномов. Рассматривала все, что попадало в поле зрения: резные постаменты колонн, стоящие вдали статуи, стелы и даже фонтан.
Миновав пещеру, вновь свернули в коридор, у входа в который стояли стражи – серьезные мужчины в чешуйчатых панцирях, в шлемах, закрывающих лицо маской, руки и ноги, естественно, тоже в железе. Даже латные перчатки усилены небольшими шипами. На поясах у них висели боевые молоты[12], с пикообразным навершием и двусторонним бойком – серьезное оружие. Раз получишь таким, даже вскользь – и вот тебе перелом со смещением. Вдобавок в руках они сжимали укороченные алебарды[13].
Пройдя мимо, я ощутила на себе цепкие взгляды стражников. Да… Мне действительно повезло, а то попадись к таким – и конец котятам. У входа чуть замешкалась, и мастер Норри так дернул за цепь, что браслеты кандалов врезались в запястья. Я едва не взвыла от боли. Проскочив разделяющие нас полтора шага, мгновенно оказалась рядом с ним.
– Еще раз отстанешь, руки вырву, – пообещал он тихо. – Не на прогулке.
Ничего не ответив, украдкой стала потирать кисти.
Пройдя еще несколько залов, мы остановились перед дверями, возле которых стояли еще четверо стражников. Эти, в отличие от других гномов, были высокими, едва ли не с меня ростом, с квадратными плечами. С таким в бою сцепишься – на могильной плите напишут: «Попал под танк». Интересно, как же с ними люди-то поцапаться умудрились? Глянешь на таких – и сразу желание воевать пропадает, чувствуешь покой и умиротворение.
