Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
— Это точно, — сказал Мазур. — Такие вороны, как мы, в высокие хоромы больше одного раза не залетают, а посему…
Рация вновь ожила:
— Бег иноходца!
Лаврик мгновенно переменился, взмыл с кресла, поджарый, хищно собранный, с холодным лицом, как десять, как двадцать, как тридцать лет назад, когда труба играла боевую тревогу.
— Ну вот, — сказал он сквозь зубы. — Кажется, тебя-таки идут мочить.
Мазур встал рядом с ним у окна. Хорошая все же штука — жалюзи. Тебя снаружи не видно, а ты видишь все…
— Видишь?
— А то, — сказал Мазур. — Как сказал в похожей ситуации Василий Иванович — красиво идут, интеллигенция…
В самом деле, по участку его соседа с тыла очень грамотно перемещался десяток персонажей в касках, бронежилетах и пятнистых комбезах с желтыми жандармскими погонами. Шли двумя «змейками», прикрывая друг друга, ощетинясь автоматами в обе стороны — и у двоих висели еще за плечом не особенно толстые длинные трубы…
— Фыркалки у двух, — сказал Мазур.
— Вижу, — сказал Лаврик. — Серьезно за тебя взялись…
Жандармские спецназовцы рассредоточились вдоль высокой зеленой живой изгороди — и очень скоро в двух местах ветки медленно раздвинулись, показались два черных толстых дула. Мазур с Лавриком, как люди привычные, моментально разинули рты — чтобы на всякий пожарный поберечь барабанные перепонки. И вовремя — в следующий миг со свистящим шелестом к домику рванулись две серо-дымных полосы, судя по звуку разбитого стекла, впечатались точнехонько в окно — на дело вышли не косорукие дилетанты, оценил Мазур — а парой минут спустя в домике громыхнуло — ах, как громыхнуло! Так, что выбитые взрывной волной окна домов справа и слева разлетелись осколками совершенно беззвучно, тугой кулак воздуха ударил в жалюзи, перекосил несколько, но напрочь все же не снес. Домик вспух изнутри комом ослепительного золотисто-рыжего огня, лохмами вырвавшегося наружу через окна, сквозь хлипкие африканские стеночки, на крыше в двух местах взлетела фонтанами черепица, подпертая огненными языками…
И это сияние, продержавшись лишь несколько секунд, погасло, как гаснет лампочка, когда повернут выключатель. От домика остался каркас с провалившейся в двух местах крышей, наполненный лениво колыхавшимися тонкими струйками сизого дыма — а в паре мест появились язычки пламени.
Ну, никакой не ребус — боеприпас объемного взрыва, не такая уж и суперсовременная новинка, успевшая дошкандыбать и до Африки.
События на улице разворачивались стремительно. Десяток шустриков ловко проломился сквозь живую изгородь, цепочкой рассредоточился по границе участка, держа стрелялки дулом вниз — не в кого тут палить, сразу видно. Примчался большой белый фургон без всяких надписей или эмблем, затормозил через дом от сгоревшего, распахнулись задние двери, и оттуда повалили жандармы, без броников и касок, в обычной форме. Следом подкатила не особенно и большая красная пожарная машина, бесцеремонно проломила хлипкий невысокий заборчик, встала возле бывшего домика и принялась поливать остатки густой струей пушистой белой пены. Вместе с жандармами вылезли двое в белых балахонах, напоминавших костюмы противохимической защиты — капюшоны нахлобучены, от них идут белые гофрированные трубки к футлярам на поясе, группа осмотра, ага…
И, разумеется, моментально обозначились зеваки — когда это без них в Африке обходилось что-то интересное? Из дома слева от сгоревшего выскочила полная ньерале в традиционном полосатом габо — женском просторном платье до пят, а за ней выбежали два постреленка лет по семь, очень похожие, близнецы. И справа появились несколько зевак обоего пола и разного цвета кожи, и слева, за машиной жандармов, замаячили любопытные. Байкеры, конечно, никак не могли остаться в стороне от событий — выскочили во дворик, все четверо.
Часть жандармов кинулась их разгонять, жестикулируя не так уж угрожающе, но властно, похлопывая себя по кобурам и болтавшимся на поясе дубинкам, покрикивая что-то, не требовавшее в данной ситуации перевода.
Довольно быстро зеваки ретировались, осталась только матрона в габо. Загнав детишек в дом, она еще с минуту показывала жандармам не самые пристойные жесты и кричала что-то, опять-таки не требующее перевода, указывая на выбитые окна. Явно что-то типа: «Вы тут балуетесь, а кто мне стекла будет вставлять?» В конце концов и она, не выдержав дискуссии на повышенных тонах с жандармским лейтенантом, ушла в дом. Двое в белом чуточку неуклюже двинулись к остаткам дома, где пожарка уже сбила дым и погасила пару язычков пламени, после чего с чувством исполненного долга стала задним ходом выезжать со двора — не стараясь попасть в уже сделанный ею проем, свалив забор в другом месте.
— Все, больше ничего интересного, — сказал Лаврик, прошел к столу и плеснул джина в стаканы. — Садись, покойник. Выпьем за твою загробную жизнь, каковая, само собой, будет бурной…
— Сука белобрысая, — без малейших эмоций сказал Мазур, осушив стакан за свою удавшуюся как нельзя лучше смерть.
— Ну, так уж сразу и сука… — пожал плечами Лаврик. — Ничего личного, просто бизнес. Тебя когда-нибудь бабы пытались прикончить из-за чуйств?.. Меня тоже ни разу. Ну, швыряла однажды краса с «Ленфильма» пустым графином — так она ж убить не хотела вовсе, так что это не счита…
— Поцапались?
— Ага. Актрисы — они нервные, работа такая…
— Ты ей хоть по известной всему Советскому Союзу личности вмазал легонечко за такие художества?
— Еще чего, — сказал Лаврик. — Когда это мы с тобой женщин били? Убивали за дело, но бить не били. Ну что поделать, натура у нее была такая — когда накатит, в окружающих швырять чем попало. Лично в меня она и котом кидала, и букетом, и однажды даже своей собственной фоткой в рамочке в стиле «ню», которую я же и делал. Но, в общем, в меня реже, чем в прочих — потому что я, сам понимаешь, всегда ловил, а это было неинтересно, — он откинулся на спинку стула, мечтательно уставился в потолок. — Боже упаси — бить. Я ее просто завалил прямо на ковер и отодрал от души. После чего не просто успокоилась, а разнежилась, и я какое-то время вновь был лучшим на свете — и, как всегда, недолго…
Он сел, выпрямившись, вновь перестав быть обычным человеком.
— Что там? Ага, отсюда видно, осматривают то немногое, что от тебя осталось…
— Я тебя сто лет знаю, — сказал Мазур. — Труп мертвого человека там, конечно, есть, более того — когда я приехал в домик, он там уже был. Сто процентов — в подвале. За эти полтора часа никто не привозил в дом ничего такого, в чем мог лежать труп. А вот вскоре после того, как я оттуда ушел, подъезжали двое ребят на белой «хонде», зашли по-хозяйски, пробыли там минут пять и ушли…
— Хоть ты и покойник, а мозги у тебя работают четко, — усмехнулся Лаврик. — Ну конечно. Как же без трупа? Не с детишками в прятки играем.
— Божедомки?
— Ну конечно, — сказал Лаврик. — Это в Европе жмурика достать было бы потруднее… впрочем, смотря в каком городе. А уж тут… В любом портовом городе в морге куча неопознанных жмуров, от которых одни хлопоты — хорони их за государственный счет… А санитары моргов по всему миру пьют по-черному. Так что за смешные деньги хоть дюжину жмуров тебе красиво упакуют, хоть две… Конечно, всегда есть возможность сделать анализ ДНК и определить, что это вовсе не белый, но кто этим станет заморачиваться? Твоя Лиса Алиса тебя точно не подозревала в двойной игре, так что какие тут анализы, умерла так умерла… — его лицо стало жестким. — И даже стукни им в голову такая блажь, педантичности ради сделать анализ ДНК, у них просто не было бы времени, потому что работать мы начнем примерно через четверть часа. Пока ей доложат, пока она сообщит хорошую новость подельникам, пока они расслабятся…
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
