– Я думал, думал и наконец все понял. Это неправильныепчелы!
А. Милн. «Винни-Пух и все-все-все»
Глава 1
Денежки любят счет
Издали, если смотреть простым глазом, без малейшего участияоптики, поместьице выглядело как кукольный домик. Или музейный экспонат изнесуществующего пока что музея: «Классический образец усадьбы нового русскогосредней руки конца XX – начала XXI вв.»
Именно что усадьба. Не более того. Усадебка. Никакая нелатифундия – Мазур помянутые латифундии видывал не единожды на другихконтинентах и потому знал, с чем сравнивать. На феерические рублевские замки, скоими обстоит в точности, как со снежным человеком (никто его в натуре толкомне видел, одни случайные фотографии, зато пересудов несчитано), это хозяйствоне походило нисколечко. Но все равно могло повергнуть в лютую классовуюненависть рядового бюджетника: сотках на пятидесяти расположилиськраснокирпичный двухэтажный особнячок с зелено-белой острой крышей (барскаяобитель), два домика поскромнее и поменьше (для обслуги), гараж в том же стиле,аккуратненькая, как игрушечка, крохотная генераторная. Вся эта благодатьокружена зелеными газонами, связана мощеными дорожками, украшена гамаками,шашлычницей под стильным навесом, плетеными креслами и прочими уютнымимелочами. Даже собачья будка соответствует – выполнена в виде теремка с резнымконьком на крыше.
Вообще-то Мазуру тоже полагалось бы испытать прилив тойсамой классовой ненависти – на постройку подобного поместьица ушло бы егоскромное военное жалованье лет за триста (и то если бросить курить и вместоконьяка ограничиться технарем). Но он был на работе, а в таких случаях всякаялирика отметалась заранее вместе с любыми собственными эмоциями и мыслями поповоду. Закон ремесла...
И уж тем более он не испытывал ни тени классовой ненависти кнетерпеливо топтавшемуся рядом заказчику, в принципе, насколько известно,обремененному лишь минимумом прегрешений, характерных для всякого нового русского.В пределах средней нормы, если можно так выразиться. Малый джентльменскийнабор. В конце-то концов, если смотреть в корень и докапываться до глубинныхистин, этот сучивший ножонками, прекрасно одетый индивидуум был в даннойконкретной ситуации стороной, безусловно, потерпевшей. Как с точки зренияэфемерных законов российских, так и элементарной человеческой справедливости.Не он шубу украл, а у него украли. И, в полном соответствии с классикой, взвылкупец Бабкин, жалко ему, видите ли, шубы. Что б он делал, не будь на светеблагородного Мазура?
– Вы сказали что-то? – нетерпеливо спросил клиент, чьейфамилии Мазур старался не держать в голове, все равно скоро разбегутсянавсегда, как случайно встретившиеся посреди океана корабли.
Мазур сообразил, что последнюю мысль пробормотал вслух. Исказал:
– Я говорю – что вы так суетитесь? Чуть не год пребывали внынешнем своем печальном положении, а теперь, когда считанные минуты остались,покою от вас нет...
– Да вот как-то... – с заискивающей улыбочкой притопнулклиент, – раньше перспективы не было видно, а сейчас остается только рукупротянуть... Вот и покусывает... нетерпение.
– Терпите, родной, терпите, – небрежно сказал Мазур, неглядя на него, словно отмахнулся. – Христос, знаете ли, терпел и намвелел... Слыхивали про такого?
– Шутите?
– Ага, – сказал Мазур. – Для скоротания времени.
– А чего мы ждем, собственно? Вы ведь вроде бы все, чтонадо, высмотрели...
– Тс! – страшным шепотом сказал Мазур, притворяясь,будто усмотрел на объекте нечто чертовски важное.
Подействовало – клиент шарахнулся и моментально заткнулся.Вытянув шею, уставился туда же, пытаясь определить, что привлекло вниманиегрозного спеца.
На самом деле в поместьице не происходило ровным счетомничего, достойного внимания. По обширному двору, то по аккуратным дорожкам, топо травушке-муравушке, лениво слонялась здоровенная овчарка. Объявился один изтелохранителей, тот из двух, что пониже, плюхнулся в легкое кресло и принялсяпускать дым в безоблачные небеса. На терраске показалась уже намозолившая глазахозяйская куколка – стандартное длинноногое создание в куцем красном халатике,с копной крашенных под Мерилин Монро волос и грацией гусыни. В руках у неенаблюдался поднос с сифоном и стаканами, каковой она, вихляя бедрами, доставилак столу и плюхнула на оный с простотой официантки из дешевой кафешки – где ее,очень может быть, и подобрали. За время пристального наблюдения Мазурдавным-давно сделал вывод, что хозяин этого райского уголочка – плебейзаконченный во всех смыслах и представления о красивой жизни у него самыеубогие. Охранник, впрочем, таращился на лялькину попку так, будто лицезрелименно Мерилин.
Мазур даже поморщился, словно от зубной боли: с какойдешевкой приходится работать... И тут же отметил уже с профессиональнойделовитостью: ага, вскоре должен появиться хозяин, не для охранничка же девочкатащит прохладительное...
– Ну, хватит, пожалуй что, здесь торчать, – сказал он,не поворачиваясь к клиенту. – Скоро начнем...
И глядя на аккуратное поместьице, в который раз предалсяфилософским размышлениям: удивительная все-таки вещь – инерция человеческогомышления. Н е ч т о прямо перед человеком расположено, на блюдечке с голубойкаемочкой под нос подсунуто, а он в упор не видит, в том числе и своейсобственной выгоды. Или, наоборот, самых трагических для себя последствий.
Как это было, например, с покушениями. Еще аж в 1572 году, вславном городе Париже, впервые в истории попытались з а в а л и т ь некоегоадмирала из тогдашнего, пусть неуклюжего, но мощного ружья. То, что клиента приэтом ранили, а не положили насмерть, – чистой воды случайность, винастрелка. Все равно, следовало сообразить, насколько удобно и практично в а л ит ь мишень из ружья, с безопасного отдаления. А вот поди ж ты, что-тозастопорилось в мозгах. Четыреста с лишним лет лезли вплотную скинжалами-пистолетами (и даже при успехе моментально попадали в руки охране),бомбы швыряли опять-таки с полудюжины шагов (сплошь и рядом сами отдаваяконцы). И только гибель президента Кеннеди оказалась, так сказать, возвращениемк истокам... Дотумкал кто-то наконец четыре сотни лет спустя...
Или – самолеты. Только в девятьсот семидесятом в некуюкриминальную башку наконец стукнула мысль, что можно захватить пассажирскийсамолет. Хотя и до того, на протяжении добрых сорока лет, возможностей былопредостаточно, а препятствий – ни малейших...
В данном конкретном случае символом людского недоумиявыступала речка. Совсем даже не широкая, метров двадцать, медленная, какулитка, протекавшая мимо полутора десятков особняков и особнячков – и толькотри из них были отгорожены от воды капитальной стеной. Еще два – высокой сеткойрабицей. А остальные (в том числе и та усадебка, на которую нацелился Мазур)были с воды совершенно открыты, не наблюдалось хотя бы хлипконькой изгороди,плетня по колено высотой. Голыми руками бери...
