Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
Подростком-футболистом со своей футбольной командой на велосипедах я поехал на матч с одним пионерским лагерем в Борисово, рядом с Протвой. Мы несколько лет подряд играли с этим лагерем принципиальные матчи. За пионеров лагеря всегда играли трое вожатых, студентов МГУ с исторического и географического факультетов. Одного из них я хорошо знал по своей перовской школе, с этим старшеклассником-очкариком мы даже неоднократно участвовали во многих легкоатлетических городских и областных соревнованиях по прыжкам в высоту и длину. В том 1960 году прыгучий однокашник-очкарик, игравший за пионеров на позиции голкипера, познакомил меня поближе со своими друзьями, вожатыми-студентами и сразу предложил, что, независимо от исхода матча, после его завершения мы поедем на велосипедах на Протву – искупаемся и поговорим на интересующие меня историко-географические темы эпохи Годунова, с мистическим явлением дублирующих друг друга дневных и ночных светил.
Занятый разгадкой жгучей исторической тайны земли Можайской, града Голяда, как предшественника Можая-Можайска, я машинально вспомнил перед матчем, что когда-то уже спрашивал своего старшего школьного знакомого очкарика-легкоатлета (среди прочих перовских друзей и знакомых) о личном непосредственном опыте визуализации в небе в любое время года «двух солнц» и «двух лун».
Это было настоящее везение юного исследователя, я интуитивно чувствовал, что после матча и вечернего купания в Протве получу новую пищу для своих исторических поисков и историко-поэтических опытов. Такое же чувство азарта и исследовательского везения «юного следопыта» я ощутил ранее, за несколько лет до того футбольного матча в Борисове, когда обнаружил нечто потрясающе интересное в чулане родного можайского бабушкиного дома на Коммунистической улице. Это был исторический труд основателя и первого директора можайского краеведческого музея Николая Ивановича Власьева (1887–1938) «Можайск в его прошлом» в серой книженции с выцветшими страницами («Можайский уезд Московской области», московское издательство «Красный пахарь», 1925 г.), которую деятельный энергичный краевед подарил моей бабушке Анастасии Николаевне, заинтересовавшись судьбой ее деда, историка и поэта П. П. Филимонова, которому помещик-крепостник дал вольную задолго до отмены крепостного права, видя стремление абсолютно неграмотного юноши к получению образования и творческую жилку поэта, художника, историка. И получивший вольную мой прапрадед к двадцати с гаком годам обучился грамоте, продолжил образование, начал свою историческую, литературную, общественную стезю и так далее.
Краевед Власьев брал у бабушки все рукописи ее деда и фотографии Филимонова с его коллегами и друзьями из Суриковского кружка вместе со знаменитыми писателями и художниками конца XIX и начала XX века, интересовался его исследованиями по истории Можайска, его датировке, и древних «разбойничьих» и прочих кладов на земле Можайской… А в чулане нашего можайского дома в допотопном «доисторическом» сундуке, принадлежащем моему прапрадеду, мне досталось множество дореволюционных книг, включая польские, с историческими контурными и цветными картами, и куча потрепанных летописных страниц из томов «Ипатьевской летописи» без корешков, по всей вероятности, одного из первых изданий ПСРЛ под редакцией А. А. Шахматова. Потом я узнал, что польские книги были вывезены из Польши и принадлежали матери моего деда Василия Тимофеевича, моей православной прабабке Марии Васильевне (хорошо знавшей польский язык, с польскими и белорусскими родовыми корнями).
А еще в прапрадедовском сундучке была переписанная его рукой страничка из древнейшей северной летописи «Оповедь», хранившейся некогда в библиотеке Валаамского монастыря, где описано предание об апостольской миссии святого Андрея Первозванного с проповедью Евангелия, где он проходил некий город Голяд на пути из скифских южных областей в Новгород и Валаам: «Св. Андрей от Иерусалима прошед Голяд, Косог, Роден, Скеф, Скиф и Словен, смежных лугами, достиг Смоленска, и ополчений Скоф и Славянска Великого и Ладогу оставя, в ладью сев, в бурное вращающееся озеро на Валаам пошел, крестя повсюду, и поставлял по всем местам кресты каменные. Ученики же его, Сила, Фирс, Елисей, Лукослав, Иосиф, Косма, повсюду сделали ограды, и все посадники доезжали до Словен и Смоленска, и многие жрецы окрестились и капища Перуна и Велеса разрушили и уничтожили».
Из книги первого можайского краеведа Н. И. Власьева в крепкой памяти подростка-поэта к той знаковой встрече в Борисове на Протве, напротив валов крепости Царева городка, со студентами МГУ отложилось, что «строителями Можайска были голяди, тот неизвестный загадочный народ русской истории, который нашими историко-географами относился то к финскому, то к литовскому и который был, очевидно, не кем иным, как „гелонами“ Геродота». А из разрозненных листков Ипатьевской летописи, в унисон лаконичному туманному сообщению Власьева, в памяти отложилось, что «Победи Изяслав голядь». Самое удивительное, что на польских картах моей прабабки существовали и град Голяд, и заштрихованная территория племени голядь, с его столицей Голяд в верховьях реки Протвы недалеко от истока реки Москвы.
Но вместе с вычитанным в труде Власьева о деревянной святыне Николы Можайского Чудотворца: «Этим объясняется, пожалуй, гадательное происхождение на языческой Руси одного из гадательных фетишей русских – местной иконы Николая, вывезенной, видимо, голядями или сделанной ими самими», интуитивный природный факт существования Голяда-Можая в 1058 году призвал меня к написанию первого варианта «Баллады о голяди, Можае и Николе Можайском» на стыке 1950/1960-х годов. Эту историческую балладу я готовился в ударном порядке прочитать в самом конце моего выступления, после того, как выясню от студентов МГУ разъяснения по поводу «двух солнц» и «двух лун» в этой местности в 1248-м и 1600–1603 годах. Самое смешное и удивительное, что в написании первых пяти-шести строф подростковой баллады сыграл запретно-эротический оттенок словечка «фетиш» краеведа Власьева к деревянной иконе Николы Можайского.
И вот матч в Борисове завершен. Моя команда, представленная пионерам лагеря как «сборная Можайска», победила сборную лагеря, усиленную тремя вожатыми явно не пионерского возраста. Мой спортивный авторитет голеадора-капитана подкрепился моим первым сообщением «в тему» на берегу Протвы, рядом с местом гибели юного князя Михаила Хоробрита и валами крепости Царева-Борисова городка, заинтересованной велосипедной, футбольной аудитории в плавках. Я протянул ниточку к тайне «двух солнц» и «двух лун» 1248 и 1600 годов от появления града Голяда, предшественника Можая-Можайска, основанного на: 1) достоверных летописных данных о племени голядь под 1058 год «Победи Изяслав голядь»; 2) подавлении языческих мятежей киевским князем Изяславом I на земле Можайской; 3) предположении Н. И. Власьева о строителях деревянной крепости Можайска и резчиках его чудотворной иконы в статье «Можайск в его прошлом»; 4) прохождении апостола Андрея Первозванного града Голяда-Можая на земле Можайской (то есть того же Можайска, Борисова по стратегической дороге Киев – Новгород – Валаам).
Я обратился к вожатым, мол, очередь за вами, мне же было обещано моим хорошим знакомым по перовской школе, прыгучим вратарем-очкариком, что будет позитивное историческое и естественно-научное объяснение феномена «двух солнц» и «двух лун» в природе. Когда-то я всех школьных учителей и старшеклассников-спортсменов пытал вопросом: «Возможно ли такое? Сами видели в природе нечто подобное?»
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
