Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
В документах следствия мы находим свидетельство того, что ночами Рейли плакал и молился перед маленькой фотографией Пепиты. Все это говорит о том, что классическая инсценировка казни окончательно сломила его волю. Бесконечное ожидание, неопределенность, откладывание казни чрезвычайно характерны для подобных психологических методов следствия, что, вне всякого сомнения, породило у Рейли кошмары, о которых он пишет в своем дневнике.
В этот же день, 30 октября, после описанной инсценировки казни, Рейли пишет письмо Дзержинскому. Это письмо содержится в его следственном деле. Приводим его полный текст.
«Председателю ОГПУ Ф. Э. Дзержинскому
После происшедших с В. А. Стырне разговоров я выражаю свое согласие дать Вам вполне откровенные показания и сведения по вопросам, интересующим ОГПУ относительно организации и состава великобританских разведок и, насколько мне известно, такие же сведения относительно американской разведки, а также тех лиц в русской эмиграции, с которыми мне пришлось иметь дело.
Сидней Рейли.
Москва, внутренняя тюрьма 30 октября 1925 г.».
Некоторые исследователи считают, что это письмо — еще один пример «фальшивки ОГПУ». Гордон Брук-Шеперд, в частности, утверждает:
«Представляется совершенно невероятным, чтобы Рейли, так стойко державшийся на следствии, не упомянул [в своем дневнике] столь важного эпизода. Практически не вызывает сомнений, что этот документ был сфабрикован ОГПУ с целью скрыть противоречия, которыми изобилует это дело».
Эдвард Газур, офицер контрразведки ФБР, беседовавший с Александром Орловым[56], бежавшим в Соединенные Штаты, еще более категоричен: «Нет никаких сомнений, на мой взгляд, в том, что Орлов не знал о существовании этого письма до своей смерти в 1973 году, иначе бы он, несомненно, сообщил бы мне об этом. Он твердо уверен в том, что «письмо было сфабриковано и распространялось КГБ». Газур обосновывает свою точку зрения тем, что «если бы Рейли дал признательные показания, то над ним бы, несомненно, устроили процесс, который сопровождался бы громкими пропагандистскими фанфарами».
30 октября 1925 г. Рейли написал заявление на имя председателя ОГПУ Ф. Э. Дзержинского в отчаянной попытке выиграть время
Подобное, однако, вряд ли было возможно. На сегодняшний день нет никаких доказательств того, что большевики вообще собирались устроить над Рейли показательный процесс. Во-первых, в 1918 году ему уже был заочно вынесен смертный приговор. И во-вторых, дезинформация о его смерти была пущена ОГПУ через членов московского совета «Треста» буквально через несколько дней после его ареста. Совершенно очевидно, что ОГПУ было бы достаточно трудно объяснить его «воскрешение» для того, чтобы предать его суду. Кроме того, письмо Рейли вряд ли можно охарактеризовать как «признание». Это не более чем заявление о готовности сотрудничать со следствием. Савинков, к примеру, полностью покаялся в своей вине: в своем заявлении, сделанном на суде, он безоговорочно отказался от какой-либо борьбы с большевиками:
«Я не ищу никакого снисхождения, но я прошу Вас помнить, — и пусть революционная совесть ваша напомнит вам об этом, что перед вами стоит честный человек, который никогда лично для себя ничего не искал и ничего не хотел, который не раз, и не два, и не десять лез головой в петлю за русский рабочий народ и отдал свою молодость за это… Я признаю безоговорочно советскую власть, для этого нужно было мне, Борису Савинкову, пережить неизмеримо больше того, на что вы можете меня осудить».
Рейли же, со своей стороны, надеялся, что его заявление спасет ему жизнь или, по крайней мере, поможет выиграть время. Его собственные записи лишь подтверждают, что он сделал именно то, что и обещал в своем письме Дзержинскому. Также очевидно, что информация, которую он сообщал чекистам, не представляла особой ценности, так как многое из того, что Рейли рассказал им во время допросов, они уже знали и без него. Единственное, чего чекисты действительно добивались от него, так это сообщить им имена английских агентов на территории СССР, но именно этого он и не мог сделать, так как уже четыре года не работал на английскую разведку.
«Суббота 31 октября, 1925 г.
На следующее утро вызвали на допрос в 11. Провел весь день комнате 176 с Сергеем Ивановичем и доктором Кушнером[57]. Стырне, кажется, очень доволен своим докладом — повышенное внимание. В 8 часов поездка, я одет в форму ГПУ. Прогулка за город ночью. Прибытие в московское помещение. Отличные бутерброды. Чай. Ибрагим. Затем разговор наедине со Стырне — этот протокол, выражающий мое согласие. Ничего не знаю об агентах здесь — цель моей поездки. Оценка Уинстона Черчилля и Спирса. Мое неожиданное решение в Выборге. Стырне отправился с протоколом к Дзержинскому, возвратился спустя полчаса. Сообщил — приговор остановлен, согласился в принципе с моим планом. Возвращение в камеру, спал крепко 4 часа после веронала. К сожалению, надо рано утром вставать. Вызвали в 11. Форма, предосторожности, чтоб не увидели. Разработали план со Стырне — 1) 1918 г., 2) СИС, 3) Английские политические сферы, 4) Американские секретные службы, 5) Политика и банки США, 6) Русские эмигранты. Источники информации относительно 1918 г. Главный объект — немецкая идентификация, сцена в американском консульстве. Отверг обвинения в саботаже продовольствия. Обвинен в провокации. 2а) Савинков изменил свою позицию, недоверие, моя вина доказана. Мои намерения, если бы Савинков вернулся. Отдых. Спрашивает, знаю ли я Старка, Куртца. Беседа об Опперпуте, Якушеве. Затем начали с номера 2 — СИС. Только предисловие — закончили в 5 вечера. Возвратили в комнату 176. Отдых, ужин. В 7 вечера наговорил под запись номера 4 и 5. Опять камера. Веронал не подействовал».
Страница тюремного дневника Рейли
«Воскресенье 1 ноября, 1925 г.
Во время допроса много спрашивают, есть ли у Ходжсона свои агенты, а также внутренние агенты в Коминтерне. Вопросы о Дюксе, Куртце, Лифлянде, Пешкове. Вопросы о лицее. Рассказал им о Гнилорыбове и другом случае попытки побега. Спросили, есть ли еще агенты в Петрограде. Длительная беседа о моей жене — предлагают любые деньги или положение — Сергей Иванович Хейдулин. Федулеев и надзиратель в очках были со мной в камере. Больше не работали. Поездка днем. Исправил американский отчет.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
