Вторая его ошибка — окно. Он не обратил внимания на рейку, которая придерживала створку и которую пробила пуля, влетая в комнату. Если бы он догадался тогда, когда пробирался к себе в комнату, осмотреть балкон, он бы мог избавиться от важнейшей улики, которая помогла мне «вычислить» его и теперь поможет вынести ему обвинение.
Кстати, о рейке. Именно она помогла мне понять, как было совершено убийство. Я нашел обломки у тебя под балконом, а потом случайно узнал, для чего ты использовала эту вещицу. И понял, почему никто не обратил внимания на ее исчезновение: она спасала тебя от жары, а в день убийства погода испортилась, тебе уже не нужно было держать створку открытой. К тому же Анвар вскоре починил твой кондиционер, и, когда погода наладилась, ты опять-таки не вспомнила про рейку. Знал ли про нее Аркадий? Может, он разглядел ее в прицел, а может, и нет — ведь прозрачная пластмасса могла стать почти невидимой. Но даже если он ее и разглядел, то скорее всего потом просто забыл о ней. Обломки так и пролежали на балконе до тех пор, пока ты не собралась уезжать: тогда горничная, убираясь у тебя в номере, смела их на газон, где я их и обнаружил.
— Теперь я понимаю, почему полиция так подробно расспрашивала меня об этой несчастной рейке! А я еще злилась, что меня мучают из-за какой-то ерунды…
— Это не ерунда. Эти обломки со следами от пули — важнейшая улика обвинения, — строго сказал Сергей. — Ну и, конечно же, третья, просто непростительная для Аркадия ошибка, это потеря блокнота. Видимо, это произошло тогда, когда он, уже с винтовкой, проходил мимо стойки и вешал туда ключи от номера Исмаила. Книжица попала в руки ребятишек, те использовали листки для своих игр, так что Аркадию, когда он обнаружил пропажу, пришлось изрядно попотеть, собирая самолетики и кораблики по всему побережью. Но, наверное, лимит его удачи был уже исчерпан, потому что нескольких, очень важных, листочков он так и не нашел — чисто случайно один из них оказался у меня и помог расставить точки над «i» в этой истории.
Это все, что касается убийства Семена. Ну а дальше уже ясно. Аркадий из отеля пробрался в город, переночевал в какой-нибудь гостинице, в какой именно — полиции не составит труда выяснить, а через два дня он появился в «Дастане» под видом новоприбывшего туриста. Конечно же, я его сразу приревновал… извини, заподозрил, поэтому не преминул произвести у него в комнате обыск — это было как раз в воскресенье после обеда, когда вы отправились на прогулку на яхте. Да, на этот раз я действительно обнаружил кое-что очень важное — эту самую газету, которая помогла мне наконец понять, почему же ты пользовалась таким успехом у мужчин…
— Нет, ты все-таки неисправимый наглец!
— Ну почему же неисправимый? Ладно, признаю, виноват. Знаешь, кто я? Скотина, мужлан, грубиян, невежа… Так тебе интересно, что будет дальше?
— Дальше? Дикарь, питекантроп, первобытное животное, вуайерист, эксгибиционист…
— Но-но-но! Это кто из нас наглец? По-моему, я только в школе учусь, где ты уже давно директор…
— Ты когда-нибудь перестанешь меня оскорблять?
— Оскорблять? А мне казалось, я осыпаю тебя комплиментами! Ну, ладно, ладно, не шипи! Короче, я нашел газету и прочитал о твоем наследстве. О чем это ты задумалась? Я опять сказал что-то не то?
— Минуточку… Так когда ты, говоришь, побывал у него в номере и нашел газету?
— В воскресенье днем, как раз когда ты с ним отбыла на яхте!
— Ой! А ты знаешь, он ведь тебя видел! Да-да, я только сейчас это поняла!
— Как это?
— А вот так. У него был бинокль, он осматривал окрестности. И вот, когда он посмотрел на гостиницу, он весь как-то напрягся. Лицо стало бледным, жестким, как будто он увидел что-то очень опасное. Мог ли он увидеть тебя в окне?
Сергей возбужденно ударил кулаком по ручке кресла.
— Так вот почему он покушался на меня! Наверняка он меня увидел, для сильного бинокля это не расстояние. Понятно, если он увидел меня в своем номере, он должен был ощетиниться… И ощетинился. Теперь все ясно. Это его тень напугала Машу тогда вечером!
— Какая тень? Каким вечером?
Сергей рассказал Леониде о своей ночной прогулке.
— Все сходится. Он пробрался ночью в эллинг и подрезал стропы у парашюта. Вася (это водитель катера) уже после происшествия нашел в море парашют и обнаружил подрезанные стропы. Боялся, что хозяин уволит его! Но теперь парня, конечно, простили. И перенести наши полеты к скалам предложил именно Аркадий — я это узнал позже от Ирины с Инной.
— А я, как дура, ждала его в номере, — задумчиво проговорила Леонида. — Переживала, куда это он пропал… Ведь тебя же спасла чистая случайность! Ты должен был разбиться о камни… Кстати, а как тебе удалось снова превратить его в Инессу? И что значила эта его сказочка? Надо сказать, в какой-то момент я действительно поверила, что ты — злодей и маньяк. Особенно после того, как он зачитал отрывки из твоей тетрадки.
— О, все очень просто! Чтобы разоблачить, мне надо было его спровоцировать. Единственным способом опять «превратить» его в Инессу была угроза его опознания как брачного афериста. Ведь отчасти из-за этого он изменил внешность несколько месяцев назад, став «Инессой» в первый раз! Я позвонил тебе из больницы и сообщил, что полиция напала на след афериста и вот-вот его разоблачит. Конечно, риск был. Он мог сбежать. Но я рассчитывал на его жадность. Он не захотел бросить тут тебя, такой лакомый кусочек, стоящий всех его предыдущих дел! Поэтому он решил снова стать Инессой, чтобы все время быть рядом с тобой и «отпугивать» других возможных претендентов, например, меня. Если бы его не схватили, он бы напросился тебе в попутчики, вернее, в попутчицы, и ты бы не отказала почтенной даме! А уж в Москве он бы снова появился в обличии Аркадия. Приблизительно ту же цель преследовала и его сказочка: он хотел если не обвинить меня, то хотя бы опорочить в твоих глазах, что ему отчасти и удалось. В его руках была моя злосчастная синяя тетрадка, скорее всего, он украл ее из моего номера, когда меня отвезли в больницу. Если бы я не разоблачил его, он мог бы здорово напортить нам с тобой!
— А он догадывался, что ты подозреваешь его?
— Думаю, нет. Иначе он бы никогда не стал снова Инессой, а просто сбежал бы по-быстрому. Он же не знал, что мне в руки попали фотографии Семена Самуиловича! И когда я сорвал с него парик, это было для него полной неожиданностью. Поэтому он так и разъярился. Да это просто чудо, что я еще жив!
— Ты все еще жив потому, что я все это время исправно тебя спасала. Откуда я тебя только не вытаскивала! Из помойки, из морских глубин, из пропасти… И никакой благодарности. Хотя бы спасибо сказал!
— Спасибо! Спасибо! Спасибо!
— С паршивой овцы хоть шерсти клок.
— Знаешь что… Действительно, не хочу быть паршивой овцой. Зачем тебе мое спасибо? У меня есть кое-что другое… Лишний билет на один занимательный поезд. Правда, состав этот без тормозов и летит в пропасть… Но мы могли бы насладиться падением вместе!
