Оставшись один в доме, где проходила съемка, Тэд стал не спеша собираться. На вечеринку он не торопился – терпеть не мог подобные сборища. Для начала он немного посидел, слушая тишину. Потом поднялся, упаковал свою собственную 16-миллиметровую камеру, к которой относился очень бережно. Никому другому пользоваться ею не разрешалось. Тэд вытер объектив, отполировал его, потом разобрал и все компоненты любовно разложил по отделениям металлического футляра, который закрыл на замочек.
Тэд погладил футляр, словно женщину или любимую собачку, и отставил к двери. Стал проверять и пересчитывать коробки с отснятой за день пленкой. Осторожно сложил их в сумку, застегнул «молнию». Потом зачем-то разложил поровнее кабель, проверил осветительную аппаратуру. Рабочие разберут все это завтра.
Больше делать было нечего, но Тэду не хотелось уходить. За минувшие шесть недель он полюбил эту комнату. Он прошелся по ней еще раз. Закрыл шторы, снова открыл, спустил жалюзи. Сделал еще один круг и наконец остановился перед кроватью. Долго смотрел на нее в молчании.
Подушка была смята, на ней еще сохранился отпечаток головы Хелен. Простыни скомканы, верхняя отброшена в сторону.
Тэд вскарабкался на кровать и стал на колени, уткнувшись лицом в подушку. Его толстые ляжки были раздвинуты, дыхание участилось.
Он прижался лицом к тому месту, где раньше находилась голова Хелен, и застыл, опираясь на локти и колени. Потом медленно потерся щекой о наволочку.
Тэду стало трудно дышать. Он хотел было снова распаковать свою камеру, чтобы просто подержать ее, но без Элен это не имело смысла. Рывком Тэд зарылся в подушку еще глубже, погрузившись в темноту. Мир завращался вокруг него. Тэд задрожал, издал стон. Несколько минут спустя он сел на колени, потом спустился на пол. На наволочке осталась слюна, на белой-простыне – грязь от ботинок.
Он попытался ее стереть, поправил подушку, взбил. Чтобы не было заметно пятна, застелил кровать покрывалом.
Взяв футляр с камерой и коробки с пленками, Тэд вышел из комнаты. На вечеринку он попал примерно в то же время, когда Льюис и Хелен подъезжали к аэропорту. Еще у ворот по шуму, доносившемуся из дома, Тэд понял, что веселье в самом разгаре.
Сторожа на входе сидели возле ящика с вином и уже успели здорово набраться. Они попытались что-то Тэду сказать, но он не стал слушать. Расплатившись с таксистом, он зашагал к дому.
К вечеру похолодало, но это, казалось, совершенно не беспокоило пару, лежавшую возле самой дорожки в кустах. Тэд мельком взглянул на лицо женщины, искаженное, как от боли, в ожидании оргазма. Двери в палаццо были распахнуты, терраса залита светом, а сквозь музыку и шум голосов пробивался вой собаки.
Пыхтя, Тэд поднялся по террасе и остановился на пороге. Многих из собравшихся он видел впервые; очевидно, они явились без приглашения. В зале все было вверх дном. По мраморному полу перекатывались бутылки из-под шампанского, повсюду валялись растоптанные остатки угощения, окурки. Один, непогашенный, жизнерадостно дымился на резной поверхности золоченого столика. В воздухе витал сладковатый запах марихуаны. Тэд посмотрел на горящий окурок, аккуратно взял его и бросил на пол, раздавив каблуком. На столике осталось уродливое, пятно.
Тэд огляделся по сторонам, щурясь от яркого света. У подножия лестницы в бессознательном состоянии валялся один из сотрудников съемочной группы. Кто-то из актеров массовки кормил с ложечки черной икрой трехцветного попугая княгини. Тэд заколебался, не зная, чем заняться. Тут к нему подошло некое создание шестифутового роста, в платье с вырезом, бриллиантах и светлом парике, с локонами до плеч. Создание по-кошачьи потерлось о Тэда и хриплой скороговоркой начало говорить что-то по-итальянски. Когда режиссер не ответил, создание ухватило его за руку и приложило ее сначала к своему алебастровому бюсту, а потом сунуло себе под платье. Оказалось, что у странного существа эрекция.
– В другой раз, – дружелюбно ответил Тэд. Создание тряхнуло головой и с чистым бруклинским акцентом рявкнуло:
– Ну и хрен с тобой! – После чего удалилось. Осторожно перешагивая через пустые бутылки, Тэд сделал несколько шагов вперед. У дверей переполненной гостиной его встретил Фабиан.
– Тэд, ты опоздал. Только что позвонил Льюис из аэропорта.
Фабиан порылся в карманах, слегка покачиваясь, и в конце концов извлек из кармана клочок бумаги с адресом.
– Они с Хелен слиняли. Летят в Лондон. Вот, он велел передать тебе адрес. Завтра позвонит…
– Ладненько, – рассеянно отозвался Тэд; Фабиан нетвердой походкой побрел прочь, Тэд сунул записку в карман и, оглядевшись, вздохнул. Так это, значит, оргия, ну и скука. Он уже наладился было попить на кухне чайку, да и на боковую, но тут взгляд его выловил в самом конце зала, позади мельтешащей толпы, знакомое лицо; да, он признал этого человека. После секундного замешательства Тэд взвалил на плечи свои чемоданы и стал энергично протискиваться сквозь толпу.
Человек стоял в проеме библиотечной двери. Он был все в том же траурно-элегантном черном костюме, который Тэд заприметил в две их случайные встречи, Гость с холодной брезгливостью взирал на «оргию». В библиотеке никого не было, впрочем, Тэд мог кого-то не разглядеть – настолько он был занят неожиданным визитером.
Наконец Тэд, пыхтя и отдуваясь, очутился рядом с ним; гость, оказавшийся очень рослым человеком, изумленно уставился на коротышку Тэда; наверное, так смотрит орел на какого-нибудь слизняка. Тэд терпеливо выжидал. И вот в синих глазах мелькнула тень – узнал. Этот человек никогда его не видел, но Тэд сразу догадался, что его наверняка этому человеку подробно описали.
Ничего не сказав, гость шагнул в библиотеку. Так же молча последовав за ним, Тэд плотно закрыл за собой дверь и – на всякий случай – повернул ключ.
Потолок библиотеки князя Рафаэля радовал глаз фресками Беноццо Гоццоли, между шкафами красовались бронзы Бенвенуто Челлини, коими владели уже шестнадцать колен княжеского семейства. Книги были великолепны, много редких, в пергаментах с золотым оттиском фамильного герба, в основном фривольного содержания, – как и его дед и отец, князь Рафаэль прославился этой коллекцией на весь мир. Маленькие глазки Тэда пробежались по фрескам, по бронзовым статуэткам, задержались на корешках книг и наконец остановились на человеке в черном костюме, замершем перед резным мраморным камином. Имени его Тэд не знал.
На полу у его ног Тэд обнаружил предмет, который этот человек, видимо, принес с собой: огромный, гладстоновский портфель из крокодиловой кожи. С некоторым недоумением Тэд смотрел то на портфель, то на его владельца: при такой рафинированной элегантности этот крокодиловый уродец, простительный только школяру?
Сильных мира сего Тэд чуял за версту, он смотрел и ждал. Человек явно рассчитывал на то, что первым заговорит Тэд, но Тэд молчал. Он догадывался, зачем сюда явился незнакомец, и ему было интересно, как тот поведет себя. Никаких скандалов и сцен не предвиделось, это Тэд уже вычислил. Не дождавшись ничего от Тэда, незнакомец очень ровным голосом спросил по-английски, с почти неуловимым французским акцентом:
