И вдруг я услышала знакомый голос:
— Здесь свободно?
Я подняла голову и увидела Джея.
— Подвинься, детка…
На меня будто повеяло теплым ветром.
— Извини, не предупредил, что приду — неудобно было.
Я поняла, о чем он.
— Как ты, милая? — продолжал он.
— Пожалуйста, не надо, а то расплачусь, — пробормотала я, борясь со слезами. Я рассеянно погладила руку Дейзи, собралась с мыслями и спокойно ответила: — Я ничего. А ты как?
— Можешь радоваться: мы с Кевином расстались. Что-то такое витает в воздухе… Не знаю, почему мы до сих пор стесняемся переименовать Рождество в «период разрывов».
— Сочувствую, — отозвалась я, не зная, чего он ждет — сочувствия или поздравлений. — Ты в порядке?
— Господи, да конечно! К этому давно шло. Я просто не смог ужиться с человеком, которого ты недолюбливаешь.
Я только улыбнулась. Я слишком хорошо знаю Джея.
— Значит, он дал тебе отставку.
Он стал похож на грустного щенка, и я поняла, что он по-настоящему страдает.
— Нет, ты представляешь? Просто кретин. Решил, что ты все подстроила и специально выгнала Алекса, чтобы он переселился к нам и в конце концов нас поссорил.
— Как он? — спросила я.
— Не знаю. Он ушел вчера и с тех пор не звонил.
— Да нет, я про Алекса. — Даже произносить его имя было больно. — Сегодня он придет?
— Не знаю, Дот. Утром мы не виделись, — виновато признался Джей.
Мимо прошли Люк Ллойд с женой, держась за руки. Люк улыбнулся мне, но я так и не смогла улыбнуться в ответ. Если бы он знал, сколько я из-за него натерпелась! Я смотрела, как они занимают места, не переставая оживленно беседовать. Жена Люка засмеялась его словам и с шутливым упреком ущипнула его за руку. Джей перехватил мой взгляд.
— Значит, все кончено? — спросил он, кивнув в сторону Люка.
— Не болтай чепухи, Джей, — нечему было заканчиваться. Тебе известно, что между нами было. Дурацкий флирт — вот и все. Мне просто не хватало внимания. Алекс прав: я неисправима. Я его не стою. И не будем об этом хотя бы здесь. — Джей уткнулся в программу представления, а я продолжала: — Я пишу ему, а он не отвечает.
— Ты же предлагала сменить тему. — Джей оглядывался, наблюдая, как заполняются ряды кресел вокруг нас.
— Почему он не отвечает? — допытывалась я.
— Подожди… Что значит «пишешь»? Он не говорил ни про какие письма.
— Я пишу ему по электронной почте, умоляю простить меня и дать шанс объясниться. Каждый день проверяю почту и мечтаю услышать монотонный компьютерный голос: «Вам письмо». Едва вспыхивает красный сигнал, у меня сердце выскакивает из груди, но каждый раз оказывается, что пришло письмо от Делиссы или Бет. Но не от Алекса. А я просто хочу все ему объяснить. Пусть злится, пусть кричит, но только не отмалчивается!
Джей озадаченно уставился на меня:
— Дот, никаких писем он не получает. Иначе я бы знал об этом. Я стараюсь ни во что не вмешиваться, но мы, конечно, обсуждаем ситуацию. Клянусь, от тебя он не получил ни единого письма. Попробуй послать снова. — Он ободряюще похлопал меня по руке, а я подумала, что он просто не хочет меня расстраивать.
В эту минуту заиграл школьный оркестр, на сцену вышли актеры.
Будь я в другом настроении, спектакль я сочла бы уморительным. Пупс Аннабел исполнял роль пугающе реалистичного младенца Иисуса. Для пущего сходства пупса включили, и он принялся правдоподобно агукать. Но это означало, что вскоре он перейдет к остальным звукам репертуара — лепету, визгливому смеху и громкой отрыжке. Три раза миссис Стил выползала на сцену и пыталась отключить пупса, но Грейс, исполнительница роли Марии, снова включала его, несмотря на убийственные взгляды миссис Стил.
Матильда была вылитым ангелочком; заполучив вожделенную роль, она решила блеснуть — в буквальном смысле слова. Как шепнул мне Джей, Таллула могла бы гордиться Матильдой: блестящей пудрой она обсыпала себя с головы до ног, от ресниц до кончиков ногтей. Свои реплики Матильда выговаривала четко и была явно довольна собой, пока не заметила в зале нас и не замахала обеими руками, несколько подпортив впечатление. Рядом со мной отец одного из ангелочков из свиты Гавриила беззвучно повторял слова всех песен, которые пела на сцене его дочь. В проигрышах между куплетами он старательно улыбался и указывал на свои губы, рекомендуя чаду последовать его примеру. Загипнотизированный отцом, ангелочек ни на секунду не сводил с него глаз. Очевидно, дома они работали над ролью вдвоем.
Я никак не могла сосредоточиться: рассеянно улыбаясь и помахивая в ответ Матильде, я все искала взглядом Алекса, но его нигде не было. Дейзи стало скучно, она вертелась и капризничала. На полу перед рядами кресел по-турецки сидела стайка детей. Дейзи заметила их и решительно сползла с моих коленей. Я отпустила ее, она пробежала по проходу и села рядом с рыжей девчушкой. На всякий случай я ни на секунду не спускала с Дейзи глаз.
Пьеса кончилась, актеров поздравили, букеты вручили всем, кто работал над поистине эпохальной постановкой, а нас, зрителей, попросили оставаться на местах еще несколько минут. И вдруг я заметила знакомый кожаный пиджак. Это точно был он. Я узнала и походку, и отросшие волосы, прикрывающие воротник. Видимо, Алекс смотрел пьесу из глубины зала, а потом подошел поближе к сцене, чтобы поздравить Матильду. Дейзи увидела отца одновременно со мной и бегом бросилась к нему. Алекс подхватил ее, крепко обнял, зарылся лицом в ее волосы и двинулся к старшей дочке. У сцены он поставил Дейзи на пол, наклонился и обнял Матильду, а Дейзи вцепилась ему в ногу. Спустя несколько минут он велел девчонкам бежать ко мне. Я думала, он подведет их ко мне сам, но он вышел из зала, даже не взглянув в мою сторону.
Вся моя жизнь рухнула в одночасье. Алекс не желает даже смотреть на меня, не то что говорить. Неужели он так меня ненавидит? Джей смущенно отвернулся, а я мысленно поблагодарила его за тактичность. Все равно нам с Алексом скоро придется поговорить, пусть даже от этого разговора мне станет еще тяжелее. Господи, ну как меня угораздило?
Джей проводил нас до дома, — кажется, он переживает за меня. Я твердо решила скрыть горе от детей, но притворяться веселой было невыносимо, особенно когда они то и дело спрашивали о папочке. К моему отчаянию Матильда осталась равнодушна. Она старательно пела песни из спектакля и все допытывалась, смогла бы она сыграть Марию лучше, чем Грейс, или нет. Пока я заваривала чай, зазвонил телефон. Я была убеждена, что это Алекс — он был просто обязан позвонить. Но нет: в трубке послышался голос профессора Харрисона. Бет, я должна сообщить тебе нечто очень важное. Но не сейчас — позже, когда приду в себя.
Кому: Джею, [email protected]
От: [email protected]
