– Чьей-либо? – рычит он.
Я согласно мычу, и это добивает его.
Яростно сорвав с меня трусики, он хватает меня под коленками и – о господи – вонзается в меня сразу на всю длину.
Вскрикиваю, с наслаждением принимая его в себя. О, черт подери! Он действительно сделал это… мы занимаемся сексом в бассейне!
– Чьей-либо, а? – повторяет он, двигаясь вперед-назад. Сколько можно?
– Заткнись, – затыкаю ему рот властным поцелуем.
Дальше все происходит в ускоренном темпе. Роберт ритмично вколачивается в меня, а я, повиснув у него на шее, испытываю непередаваемые ощущения. Это другое, не как в прошлый раз. Ярче, больше…
– Давай, сожми меня, – просит он, покусывая мою нижнюю губу.
Его глаза горят желанием, боже, он восхитителен.
Сжать его…? Крепче свожу ноги, но он качает головой и улыбается.
– Сожми меня там. Ты можешь, попробуй.
Моргаю, сбитая с толку, потом напрягаю мышцы влагалища и быстро сокращаю их.
– Да, детка, – стонет он мне в губы, – еще раз.
Делаю так снова. Роберт наваливается на меня всем своим весом и трахает меня неистово.
– Скажи сейчас… скажи мне… скажи… – повторяет он снова и снова.
– Не могу без тебя… – в беспамятстве шепчу я, распадаясь на тысячу кусочков. – Не могу…
Я зажмуриваюсь, и… о да-а-а-а!
Словно тугой узел, который, наконец, развязался, оргазм вышибает из меня все силы, выдавливает всю энергию. Вместе с этим я лишаюсь чувства наполненности и быстро открываю глаза.
Роберт стоит рядом и с глухим стоном изливается на свой упругий живот.
«А если бы в меня?» – в ужасе воображаю я.
Опустив голову, он тяжело дышит, упершись рукой в бортик.
Я опустошена и одновременно счастлива. Но ноги совсем не держат, и хочется прилечь. Это было слишком… слишком. В глазах туман, я цепляюсь за металлические ступеньки, но его руки заботливо обвиваются вокруг меня.
– Все-все, сейчас, – бормочет он и, взяв меня на руки, будто я совсем ничего не вешу, осторожно выбирается из бассейна.
Ежусь от холода и вдруг понимаю, что я голая по пояс, а он так вообще – полностью. А этот дом не блещет конфиденциальностью. Ну, ей-богу, аквариум!
А мы грязные похотливые рыбки.
Роберт сажает меня на стул, хватает заранее приготовленное пушистое полотенце и заботливо заворачивает меня в него. И пока он тянется за вторым для себя, я беззастенчиво разглядываю его мокрое обнаженное тело. О, небеса, он прекрасен в своей наготе. Не успеваю как следует насладиться зрелищем. Он завязывает полотенце на бедрах и снова берет меня на руки.
– Я могу и сама… – застенчиво бормочу я, обнимая его за шею.
– Мне не тяжело, – с улыбкой отвечает он. – К тому же у тебя был такой оргазм, что вряд ли ты теперь доберешься до последнего этажа.
Он несет меня по лестнице, я провожу рукой по его мускулистым плечам с перекатывающимися от напряжения мышцами и озвучиваю свою нескромную мысль:
– Этот… – не решаюсь произнести слово «оргазм», – был сильнее.
– Да? – удивляется он, вглядываясь в мое красное лицо. – В прошлый раз ты кончила по-другому.
– По-другому? – Я хмурюсь.
– Ага, клитором.
Господи…
– А сегодня? – шепчу я тихо-тихо.
– Сегодня этим. – Он мягко, сквозь полотенце, сжимает меня между ног.
– Есть разница? – с идиотским выражением лица спрашиваю я. Невзирая на глубокий стыд от обсуждения столь щекотливой темы, мне интересно.
– Погугли. – Эддингтон смеется и коротко целует меня в губы.
Мы на третьем этаже и, кажется, направляемся в его спальню.
Здесь я еще не была. Даже из любопытства не заглядывала. Эта комната больше и мрачнее моей.
Все здесь в черно-белых тонах, и, конечно же, неоспоримые атрибуты – телевизор, стереосистема и куча дисков. Господи, он что, ни дня не может без музыки? Почему тогда утром было тихо? Обнаруживаю на кровати большие наушники. А, наверное, поэтому.
Роберт сажает меня на кровать, а сам отходит к шкафу и достает оттуда одежду.
– Тебя наверняка удивляют все эти CD-стопки и стереосистема в каждом углу, – говорит он, сдернув с себя полотенце.
До этого я хотела сказать «да», но теперь меня больше интересует открывшийся вид. Какая упругая задница…
Он влезает в черные боксеры и темные тренировочные штаны с забавными веревочками на поясе, затем надевает белую футболку.
– Я вообще-то не собирался становиться бизнесменом, – признается он вдруг. – Меня никогда не привлекали костюмы, сделки, конкуренция… – Он садится рядом и через голову надевает на меня свою майку.
– И как же так получилось, что ты владеешь ED Group?
Он становится серьезным.
– Когда мне было семнадцать, у меня была своя группа. Не Pink Floyd, конечно, но мы были хороши. – Он выдавливает из себя печальную улыбку. – Я собирался поступить в UCLA[39], продвигаться по линии кино, телевидения. Мне хотелось делать то, что будет приносить удовольствие…
– И что помешало тебе?
– Не знаю, в курсе ли ты, но у моего отца был брат, брат-близнец. Они были очень близки, словно один человек, разделенный надвое.
Я морщу лоб. Мама ничего не говорила об этом. И с чего бы? Я и в своих-то родственниках путаюсь, а в чужих и подавно.
– Через неделю после моего восемнадцатилетия, – продолжает Роберт, – он, Алан, попал в автокатастрофу и погиб на месте.
Ничего себе… Какая трагедия выпала на долю их семьи.
– Это случилось в Манчестере, в Англии.
– Стюарт родом из Англии…
– Да, – он кивает, – я родился в Лондоне, а Майкл уже здесь, в Америке. Мне было два года, когда мы переехали. – Он делает паузу. – Поэтому у меня нет акцента. В отличие от отца.
Мы переглядываемся.
– Почему вы переехали?
– Стюарту предложили работу, а Риз никогда не любила Англию. – Он улыбается.
– Что случилось после гибели дяди? Ты передумал?
Роберт вздыхает и упирается ладонью в кровать.
– Отец полностью потерялся. Они были партнерами по бизнесу, спина к спине. Когда Алана не стало, Стюарт решил, что ему больше не на кого положиться.
– Не на кого?
– Ага. В нашем роду неохотно полагаются на чужаков. Во главе компании должен стоять хозяин, а за его спиной тот, кто ни за что его не предаст, вне зависимости от выгоды. Поэтому я решил…
