Абигайль смутилась.
– Сэр, с вашей стороны было очень любезно пригласить меня, но я…
– Полагаю, у вас не хватит наглости появиться там, – продолжал герцог, обращаясь к Джульет.
– Конечно, я там буду, – ответила та. – Это премьера мистера Рурка, и я не пропустила бы ее ни за что на свете. А почему бы мне там не быть, Джинджер? Есть какая-либо причина, которая может мне помешать?
– Нет, вы должны там быть. И я очень этому рад.
– Можешь на меня положиться. Я буду!
– Я рад!
– Прекрасно!
– Я рад, потому что вечером я намерен освистать мистера Рурка! – крикнул герцог.
Глаза у Джульет сверкнули, она потеряла самообладание.
– Ты не посмеешь! – дрожа от ярости, прошипела она.
– Не посмею? – засмеялся Окленд. – У меня уже готовы корзинки с гнилыми овощами. Я сделаю вашему драгоценному Рурку такой салат, который он долго не забудет.
Джульет топнула ногой.
– Предупреждаю тебя, Джинджер, если что-нибудь случится с мистером Рурком на сцене или потом, клянусь, я… я…
– И что вы сделаете? – насмехался герцог. – Отомстите мне? Вы это уже сделали, мадам. Представь себе, Джули, твой любимый ирландец забросан скользкими капустными листьями и гнилыми помидорами. Желаю тебе порадоваться за него!
– Если ты посмеешь бросить в мистера Рурка гнилые помидоры, я брошу ему розы, – прошипела Джульет. – Красные розы. Целую охапку. Клянусь!
– Ты это сделаешь? Конечно, сделаешь, змея. Только я не пущу тебя в свою ложу. Найдешь себе место в задних рядах партера, вместе с подобными себе. Там никто и слова не скажет, что ты одна. В конце концов, гарпии – существа одинокие.
Побелев от бешенства, Джульет схватила Кэри за руку:
– Со мной пойдет мой брат. У нас есть своя ложа. Правда, Кэри?
– Вы собираетесь в театр, мистер Уэйборн? – с интересом спросила Абигайль.
Кэри взглянул на нее.
– А вы?
– Думаю, что могла бы… если пойдете вы. Только я не хотела бы, чтобы кто-то чем-то кидался в бедного мистера Рурка.
– Значит, вам он тоже нравится? – пробормотал герцог.
– Вовсе нет, – запротестовала Абигайль. – Просто я считаю, что не следует ни в кого ничем бросаться.
– Отличное предложение, – заметил Кэри. – Может, заключим перемирие? Мы все идем в театр, и никто ни в кого ничем не бросает.
– А как потом насчет бала? – спросил герцог. – На балу можно бросать?
– Если вы это сделаете, – ответила Джульет, – я его поцелую!
– Я тоже приглашена на бал в Карлтон-Хаус, – быстро вмешалась Абигайль. – И… мой отец тоже будет там. Я бы хотела представить вас ему, мистер Уэйборн, – прибавила она с некоторой долей сомнения. – Если, конечно, вы сами этого захотите.
– Хорошо, обезьянка. Я очень хочу познакомиться с твоим отцом. Давайте прекратим враждебные действия. Согласны? Джульет? Джеффри? Мир?
– Я согласна, если он прекратит, – ответила его сестра.
– Я согласен, если она прекратит, – буркнул герцог.
– Вот и замечательно, – похвалил Кэри. – Если б Венский конгресс был таким же сговорчивым! Могу я проводить вас домой, кузина Абигайль?
– Благодарю, сэр, у меня здесь карета, – с сожалением произнесла Абигайль.
Джульет круто повернулась и явно была поражена, увидев совершенно новую, выкрашенную в темно-голубой королевский цвет карету с серебряными ручками на дверцах и такими же спицами в колесах. Двое слуг были в черных ливреях, отделанных серебром, и в треуголках с серебряно-голубыми кокардами. Эта карета была слишком роскошна для дочери простого торговца, но Абигайль втайне гордилась ею.
– Это ваша карета? – спросила Джульет с какой-то странной интонацией.
– Да, мисс Уэйборн. Что-нибудь не так?
– Что вы! Очень элегантная карета, – последовал натянутый ответ.
– К сожалению, я не разбираюсь в лошадях. Возможно, эти не так хороши, – неуверенно произнесла Абигайль. – Надеюсь, мой отец заплатил не очень дорого.
– Лошади превосходны, Абигайль, – успокоил ее Кэри. – Прекрасный выезд. Правда, карета немного громоздкая. Думаю, она не слишком удобна для езды по городу. Видимо, ты болтаешься в ней, словно косточки в детской погремушке.
– Ничуть. У кареты очень мягкий ход.
– Камберленды? – спросил герцог, оглядывая лошадей.
– Естественно, камберленды, – с раздражением ответила Джульет. – Ты прекрасно это знаешь, дурак набитый.
– У нас же мир!
– Ты сам его нарушил! – визгливо крикнула Джульет.
– Чем я нарушил мир?
– Сам знаешь чем!
Окленд застонал.
– Идемте, Абигайль. С вашей отвратительной кузиной невозможно разговаривать. – Герцог чуть не сорвал с петель прекрасно отполированную дверцу кареты.
– Осторожно! – воскликнула Абигайль.
– Благодарю, Джинджер, – процедила Джульет, прыгая в карету раньше хозяйки.
– Что вы себе позволяете, мисс? – возмутился герцог. – Это не ваша карета.
Глядя мимо него, Джульет холодно улыбнулась Абигайль.
– Вы ведь высадите меня на Парк-лейн, кузина Абигайль? Я за это угощу вас чаем.
Хотя неприличное высокомерие золовки едва не лишило Абигайль самообладания, она все же не знала, как отказать ей. Она не хотела выглядеть грубой, даже несмотря на то, что Джульет явно не мучили угрызения совести. Да и Парк-лейн была почти по дороге. Тем не менее Абигайль предпочла бы ехать вместо нее с гнусным попугаем миссис Спурджен.
– У меня есть своя двуколка, – сказал Кэри. – Нет смысла беспокоить кузину Абигайль.
– Может, тебе лучше вернуться на Боу-стрит? – нетерпеливо спросила Джульет. – Полагаю, мы бы не хотели, чтоб некую особу вытаскивали в оковах прямо со спектакля «Антоний и Клеопатра», верно?
– Проклятие! – шепотом выругался Кэри. – Да, мне лучше вернуться и отозвать их.
Абигайль нахмурилась.
– Значит, вы действительно наняли сыщиков с Боу-стрит, чтобы меня поймать?
– Они умеют хранить секреты, – торопливо сказал Кэри. – Ты никто, пока сыщики тебя не разыскали. К несчастью, у них есть опасная привычка добиваться успеха. Мне действительно лучше вернуться прежде, чем они схватят тебя прямо на улице. Джеффри, ваши гнедые здесь? Если нет, буду рад подвезти вас до Сент-Джеймса.
Окленд наблюдал, как Джульет аккуратно расправляет юбки.
– Что? Нет, я пешком. – Он вдруг прыгнул в карету и сел напротив бывшей невесты. – Можете высадить меня на Беркли-сквер? – обратился герцог к Абигайль. – Это по пути.
