Настоящая Ивонна хорошо разбиралась в литературе – от Альберто Мангеля через Карсона Маккаллерса и до Малькольма Лоури (Ивонна Фирмин – имя героини романа Лоури «У подножия вулкана»). Эта часть ее натуры не передалась Ивонне-персонажу, которая была слишком занята своей половой жизнью, чтобы читать что-либо, кроме инструкции на обороте презерватива (которую она и так знала наизусть). Самые первые заметки Ивонны породили противоречивые ожидания. Карл хотел, чтобы они были смешными, Брэд – информативными. Я был совершенно уверен, что в эпоху Бриджит Джонс они должны быть оформлены в виде дневника. Ивонне предстояло стать настоящей «плохой девчонкой» – бисексуальной блондинкой с множественными беспорядочными половыми связями, хорошей фигурой и бритым лобком, которая в свои двадцать три года и не думала о замужестве.
Если у Ивонны появлялся постоянный парень, то она писала о своей жизни, если у нее никого не было – как случалось чаще всего, – то она писала о том, что когда-то делала сама или о чем слышала раньше. Ее стиль был смесью журналистики, читательских писем и разговора с лучшей подружкой. Узнав ее поближе, читатели стали обращаться к ней с вопросами о сексе и человеческих отношениях. Все послания можно было разбить на три главные категории: 1) Достаточно ли большого размера мой член? 2) Не слишком ли быстро я кончаю? 3) Что нужно сделать, чтобы женщина кончила? Кроме того, всех интересовали вопросы, как сделать подружку любовницей и что делать после того, как это произошло?
Будучи сильной, независимой женщиной, Ивонна могла разговаривать на грязные темы, чем возбуждала в читателях звериные инстинкты, но после того, как персонаж стал более реальным, с болевыми точками и сожалениями, читатели были рады утешить ее у себя на груди. Они писали длинные эмоциональные письма о том, что сами только что развелись, но уже нашли себе нового человека и теперь переживали, не скажется ли такая драма на их детях. Они любили ее и доверяли ей. Сперва Ивонна отвечала им искренне и сердечно, но потом это стало невозможно. После того как мы опубликовали электронный почтовый адрес Ивонны, она стала получать по три сотни писем за ночь, из-за чего компьютер вышел из строя. Когда она была вынуждена отвечать на несколько писем сразу, то в ответ получала тонны «Да пошла ты, я знал, что тебя на самом деле нет». С самого начала я хотел, чтобы Ивонна стала штатным сотрудником. В списке тех, кто работал над выпуском, она значилась как «сексуальный редактор» (должность Эрика называлась «девственник»). Она писала статьи о технике секса и в конце рекомендовала свои собственные «Сто лучших сексуальных позиций». На какой-то момент всем показалось, что она поможет Эрику стать мужчиной (мы знали, что Эрику этого очень хотелось).
Во второй половине 2000 года «Ральф» начал очень быстро меняться. Мы стали снимать больше обычных австралиек и предпринимали неумелые попытки разговорить их. По всему журналу я распихивал их фотографии, чтобы читатели не забывали, как выглядят реальные женщины. Я вставлял девушек между интервью и обзорами кинофильмов, рассказами о пингвинах и полезными советами. Я хотел, чтобы журнал соответствовал образу мысли молодого австралийца-гетеросексуала. «Как там новая киношка? Ничего, прикольные сиськи. Как покатался на серфинге? Ничего, прикольные сиськи. Как тебе эта новая реклама? Ничего, прикольная задница». Это было неправильно, забавно и невероятно сексуально озабоченно.
Я всегда старался найти способ быть полезным, помочь нашим читателям получить то, чего им недоставало. Я запустил серию статей, в которых Дэйв Шмидт собирал советы девушек мужчинам о сексе и человеческих отношениях (разумеется, всегда сотнями). Мы стали писать о самых удобных местах Австралии, где можно было познакомиться с девушкой. Так появился «Пляж месяца» – я отправлял фотографа и журналиста на самые популярные пляжи пофотографировать девушек в бикини и поприставать к ним с глупыми вопросами, как это делают все мужчины.
Я создал колонку «Идем в отрыв». Журналиста отправляли в город или пригород с двумя сотнями долларов и заданием посетить как можно больше пабов с половины восьмого и до закрытия. От корреспондентов требовалось предоставить оценку посещенных заведений, рассказать о драках и прочих забавах, а также поведать читателю, где удалось встретить самых симпатичных девушек. Самые удивительные результаты всегда получались в самых жутких городах. Когда Карли отправилась «в отрыв» на военной базе Синглтон в Новом Южном Уэльсе, ей повстречался местный мужик, который стянул с себя штаны, показал ей задницу и спросил, не хочет ли она увидеть подливку. Наверное, именно так в Синглтоне было принято знакомиться с женщинами.
Благодаря этим историям «Ральф» сохранял правдивость. Мы не продавали людям лощеную Англию, как это делал «Эф-эйч-эм», мы предлагали им Австралию. Мы писали о барах, в которых они бывали, фотографировали девушек, которых они могли встретить, и брали интервью у вышибал, которые могли однажды отобрать у них выпивку. Каждый раз, посетив Ньюкасл, Уоллонгонг или Гилонг, мы получали немного больше доверия читателей.
Когда я только приступил к работе в «Ральфе» и нашими основными козырями были необъяснимая тяга к пингвинам и фанатичная преданность Анне Курниковой, один глупый человек обратил мое внимание на то, что у нас слишком много шуток «для посвященных» и это может отпугнуть читателей. Я понял, что нам срочно нужно сделать еще больше шуток «для посвященных», чтобы читателям приходилось размышлять. В обмен они получали возможность смеяться над тем, что было недоступно пониманию человека со стороны.
Вместе с Оуэном Томсоном мы придумали Капитана Дурацкого – последнего честного человека на Земле. Капитан Дурацкий воспринимал все буквально, верил каждому слову, написанному в газете, и реагировал на все, что читал. (До прихода в АПО я немного поработал в разделе недвижимости журнала «Сидней уикли», и один агент по недвижимости тогда разместил у нас объявление под заголовком «Не продержится долго». Я позвонил ему и предложил поменять текст, потому что из него следовало, что дом вскоре рухнет. Подобно персонажу из «Летающего цирка Монти Пайтона» мистеру Заядлому Курильщику, продавец не понял, что я имел в виду. Годы, потраченные на беспрерывное вранье, лишили его способности воспринимать значение слов.)
Когда новорожденный Капитан Дурацкий увидел объявление о том, что «на Золотом Побережье остались только квартиры с видом на море», он позвонил спросить, что же случилось с остальными. «Готов поклясться, – недоумевал он, – всего месяц назад я ездил туда, и там было все в порядке». Затем он удостоил своим вниманием рекламу пансионата «Разбитая голова» в северной части Нового Южного Уэльса и посоветовал рекламодателю лечь на спину и поднять ноги.
При помощи Капитана Дурацкого мы систематизировали наши предыдущие эксперименты с назойливыми телефонными звонками. Оуэн просматривал все частные объявления и предложения работы во всех ежедневных газетах – и особенно внимательно в «Трэйдинг пост» – в поисках опечаток или текста с двойным значением. Каждый месяц у нас появлялась новая тема. Например, однажды Дурацкий захотел вызвать на битву суперзлодея Свирепого Центуриона, который оказался всего лишь пятиметровой резиновой лодкой.
– Стыдись, меня не обманешь, назвавшись лодкой, – пригрозил Капитан Дурацкий незадачливому рекламодателю и вновь потребовал «поединка, который решит судьбу свободного мира».
