На этот раз от слова «домой» Алиса почувствовала пробежавший по телу озноб. Кирш выжидающе смотрела на нее и, поняв по растерянному взгляду, что Алиса ждет от нее помощи, решительно и одновременно дружелюбно пожала Рэй руку.
— Как получится, Рэй! Удачи.
Алиса тоже хотела пожать ей руку, но Рэй, резко развернувшись, уже была у стеклянных дверей.
— Она в тебя влюбилась по уши! — констатировала Кирш и зашагала к машине.
Алиса поторопилась за ней.
Ден наблюдал за ними через лобовое стекло, откинувшись на сиденье, и потом, когда они тронулись с места, через зеркало заднего вида. Он видел многих бывших подружек Кирш и каждый раз мог сказать про себя: «Это ненадолго!» Не то чтобы Денис считал Кирш ветреной или подружек недостойными ее, но он видел в ней натуру завоевателя, а в ее подружках — лишь поначалу упрямых, но быстро сдающихся жертв; они были разными — хрупкими, статными, смазливыми, эффектными, юными или зрелыми, но во всех было что-то общее, обрекающее их на то, чтобы потом устраивать слезные истерики и упрекать Кирш в жестокости и в бессердечии. Ей надоели женские слезы, они перестали трогать се, потому что делали некогда милые ей лица безобразными и, быстро высыхая, уступали место злобе и унизительным для обеих сторон упрекам. И стоило Кирш снова обратить свое невозмутимое лицо в их сторону, как злые в своей растоптанности дамы вновь превращались в милейшие существа. Не было необратимости, не было настоящей боли и не было достоинства. «Мелко, все на этом свете мелко!» — как-то сказала Кирш Денису, и это почему-то отложилось в его памяти. И вот теперь он настороженно всматривался в лицо новой подруги Кирш: тоже мелко?..
У этой Алисы был дерзкий взгляд, но она поздоровалась робко и вежливо, ей шла ее коса, в одежде не было вызова, но был вкус, Денис прислушивался к разговору девушек и понимал, что Кирш провоцирует Алису на эмоции — значит, испытывает на прочность. Алиса парировала эти выпады спокойно, но за внешней невозмутимостью и сдержанностью голоса пристрастный взгляд Дениса отмечал сдерживаемые немалой силой страсти. И все же что она такое нашла в этой девушке с косой, чего нет в других? Неужели все решает внешность?.. Или в самой женственности Алисы есть что-то примиряющее силу Кирш с миром?.. Неужели амазонке Кирш нравится хрупкая сила, не облаченная в латы и кольчугу?.. Придя к такому выводу, Денис перестал коситься в зеркало, чтобы видеть своих пассажирок, уставился прямо перед собой на ночное шоссе.
— Ты о чем задумался, Ден? — спросила Кирш улыбающимся голосом.
— Да так, на дорогу засмотрелся…
— У какого-нибудь населенного пункта останови у магазина, ладно?
То, что Кирш слегка пьяна, Алиса поняла, как только они сели в машину у клуба. Потом, когда Кирш зашла им сумкой к Ли Лит, она вышла уже покачиваясь. Теперь, когда она шагала от магазина, по-боевому побрякивая пакетом, Алиса сильнее вжалась в заднее сиденье и покосилась на Дениса, пытаясь понять, не намечается ли у них на оставшуюся ночь пьянка на троих. Алисе не хотелось пить, потому что она быстро пьянела и начинала ощущать дурноту, и не хотелось, чтобы Денис остался в их компании. И еще больше Алисе не хотелось, чтобы пьяной была Кирш.
Денис не проявил к пакету никакого интереса, только задумчиво сообщил Алисе, что они будут на месте через полчасика.
Кирш поставила пакет на пол и, расставив ноги, чтобы колени не упирались в переднее сиденье, откинулась назад.
— Как концерт-то? — решила наконец поинтересоваться она, улыбнувшись Алисе.
Алиса начала было рассказывать, но вскоре заметила, что Кирш спит… Только на повороте она приоткрыла один глаз, буркнула: «Убью обеих!» — и прислонилась к Алисиному плечу.
Денис кивнул зеркалу:
— Проблемы у человека, пусть поспит.
12
…В доме было холодно, но когда Кирш на пару с Денисом растопили печку, появилась надежда, что через час-другой можно будет снять верхнюю одежду.
— Если бы я вчера не приехала протопить — еще хуже было бы. Вечная мерзлота! — рассмеялась Кирш.
Алиса прислушивалась к ее смеху: у изрядно выпившей Кирш он звучал низко, хрипловат о и слегка надсадно.
Электрический чайник вскипел быстро, и все трое, присев прямо в куртках у большого стола, накрытого клетчатой клеенкой, молча пили чай, грея руки на чашках. Блюдца не прилагались, и Алиса, не сообразив, куда выбросить заварочный пакетик, пила, как и остальные, игнорируя его присутствие в чашке. Будь сейчас рядом бабушка, она посмотрела бы на нее с укором, но Кирш, заметив Алисину секундную неловкость, стала лишь с интересом наблюдать за ней.
Клетчатая клеенка, чайные пакетики, замерзшие руки на горячем фарфоре и сконфуженный взгляд девушки — такие мелочи ничего не решают в этой жизни и, возможно, недостойны почетного места в нашей памяти, но часто и врезаются в нее вопреки всякой логике. Они ничего не решают, но меняют — легкими, едва заметными мазками вносят в большую картину жизни теплые краски.
Кирш усмехнулась себе под нос и, улыбнувшись Алисе, принесла маленькую тарелку.
— Пожалуйста, барышня!
Чуть помедлив, Денис встал из-за стола,
— Ну, дамы, мне пора, я, конечно, привык сутками не спать, но у меня с утра дела.
Кирш предложила Денису остаться и переночевать в маленькой (маминой) комнатке.
— Там только одеяла с подушками сырые — их я не подготовила…
Но Денис уже попрощался с Алисой коротким поклоном и развернулся к двери. Кирш вышла за ним на улицу, не накинув куртки, и через пару минут, вернувшись с озадаченным лицом, бросила громко:
— Козлы!
— Кто? — Алиса растерянно посмотрела на Кирш.
— Люди! — отмахнулась Кирш и решительно подошла к печке. Она присела и, со скрипом приоткрыв чугунную дверцу, принялась подбрасывать туда щепки.
Она все еще была пьяна и всякий раз, пытаясь сунуть в печку очередную деревяшку, обжигала руку и ругалась. Она не оглядывалась на Алису, и та, сидя у стены напротив, держалась руками за лакированную поверхность скамейки, как за спасательный круг, будто ухватилась за кусочек реальности в мире какой-то нереальной Кирш. Она уже усомнилась, правильно ли поступила, приехав сюда: глядя на Кирш, можно было подумать, что ей не очень-то и нужно присутствие Алисы в этом доме. Оглядывая деревянные стены чужого жилища, Алиса пыталась убедить себя в том, что в ее жизни бывали и более сумасбродные поступки, но не могла припомнить ничего, кроме разве что весеннего побега на море на втором курсе института. Бабушка была уверена, что внучка готовится к экзаменам у подружки на даче, а Алиса тем временем прогуливалась по Рижскому взморью в компании задумчивого прибалтийского брата своей сокурсницы; сессия была сдана на «отлично», и Алиснн побег оставался для бабушки тайной до тех пор, пока внучка сама не рассказала о нем в теплой вечерней беседе за чаем.
