Вид у огромного лакея был недовольный.
— Простите, сэр Колин, но какая же из меня горничная?
Колин только устало хлопнул его по плечу:
— Какая разница, как я буду сегодня выглядеть, Бейливик?
— Но сегодня день вашей свадьбы, сэр! Мистеру Уилберфорсу не понравилось бы, если б в такой важный день вы вырядились словно старьевщик!
Колину действительно было все равно. Прошлой ночью он пренебрег своей честью, для того чтобы несколько сладких часов наслаждаться женщиной, которую любил. И это при том, что он был уверен — он никогда, ни разув жизни не пожалеет об этом. Он стал уничижать себя еще больше, если такое вообще возможно.
Он надел на себя наименее мятый костюм и позволил Бейливику несколько минут попрепираться по поводу его внешнего вида. Затем он оставил того собирать их вещи и вышел из комнаты в холл.
Он заметил Пруденс, которая как раз выходила из своего номера, и что-то кольнуло в сердце. Он видел, как она собирает детей, пытается расчесать непослушные волосы Эвана и тщетно старается отмыть грязь с Горди Евы.
Пока Колин стоял и смотрел на нее, боль в его сердце нарастала. Пруденс, Эван и Мелоди могли стать его семьей на всю оставшуюся жизнь. Он мог бы стать отцом или, по крайней мере, старшим братом для Эвана, помочь стать ему настоящим джентльменом. Мелоди могла бы обрести достойную мать, которая бы развивала ее храбрость и возвышала духовное начало. У них могли быть еще дети, достаточно, чтобы в доме всегда стойл веселый гвалт. Мелоди обрела бы друзей, Эван — соратников.
Потом Пруденс подняла глаза и увидела Колина. Ее улыбающееся лицо вдруг потемнело. Она повернулась к Эвану и что-то прошептала ему.
Тот посмотрел на Колина словно на предателя.
«Он все знает. Он ненавидит меня».
Ну и правильно.
Он кивнул Эвану, не расположенный в данный момент отрицать того, что гнев мальчишки вполне им заслужен. Эвана попросили отвести Мелоди к Колину, что он и сделал, при этом глаза его горели огнем.
Колин присел на корточки перед своей маленькой дочкой. Она выжидающе посмотрела на него своими огромными голубыми глазами.
— Мелли, Бейливик собирается забрать тебя обратно в «Браунс». Завтра ты уже будешь дома, с Уилберфорсом, дедушкой Олдричем и остальными.
Мелоди, и без того всегда такая веселая, распахнула в восторге глазенки.
— Вибли-Фос! И Мэдди и дядя Эйдан!
Он погладил рукой по ее блестящим черным волосам.
— Мелли, ты поедешь с Бейливиком, Пруденс и Эваном обратно в Лондон. Сегодня я не могу поехать с тобой, но я приеду очень-очень скоро. Хорошо?
— И тогда ты расскажешь мне сказку?
Он улыбнулся:
— Конечно.
Какое-то время она обдумывала его слова и наконец решительно кивнула:
— Хорошо. Если ты приедешь очень скоро.
— Так скоро, как смогу, миледи.
Она обхватила ручками его шею, хлопнув куклой ему по спине, и запечатлела липкий поцелуй на его щеке.
— Пока!
Прижав ее к себе, он молча попросил у нее прощения. Он не нашел в себе достаточно смелости, чтобы рассказать ей нечто большее, но почему бы не позволить ей провести еще несколько дней счастливого путешествия вместе с Пруденс и Эваном? Для того чтобы разбить ей сердце, у него есть еще много времени впереди.
Колин кивнул, Эван взял Мелоди за руку и повел в холл, его большие ноги громыхали даже по ковру, Мелоди подпрыгивала рядом с ним, Горди Ева болталась у нее в руке. Пруденс проследила за ними взглядом и посмотрела на Колина только тогда, когда дети исчезли за углом.
Когда она подошла к нему, он мог разглядеть ее черты во всех подробностях. Он удивился, как он раньше мог подумать, что у нее простенькое лицо. Ее лицо было словно у эльфа, черты лица смягчились благодаря правильному питанию, и теперь воспринималось словно великолепное полотно, на котором выделялись роскошные глаза. Ее блестящие темно-рыжие волосы были уложены, как у леди, а не собраны в пучок и не спрятаны под чепчиком, словно у служанки. Она была одета в хорошее платье. У Колина создалось впечатление, что горничная исчезла навсегда.
Ее шаги замедлились, когда она приблизилась к нему, но близко она подходить не стала. Он не сделал ни одного движения, чтобы как-то сократить дистанцию. Это расстояние установилось между ними, и никогда им уже не сделать его меньше.
Она обхватила себя руками, костяшки ее пальцев побелели, но когда она заговорила, ее прекрасный голос был ровным и спокойным.
— Как вы сегодня себя чувствуете, сэр Колин?
Он коротко кивнул ей:
— Я совершенно разбит, мисс Филби. А вы?
Она моргнула, взгляд ее серых глаз потускнел.
— Отлично, сэр.
Колин сглотнул ком, подступивший к горлу.
— Бейливик заберет вас с Эваном и Мелоди и довезет до Лондона, я обещаю. Я попрошу вас сопровождать Мелоди, пока она не доберется до «Браунса».
— Конечно Бейливик — чудо, но даже он не сможет приглядывать за ребенком и управлять экипажем одновременно.
Губы Колина дернулись, словно в спазме.
— Подождите, вы еще не встречались с Уилберфорсом.
Она печально произнесла:
— После рассказов Мелоди я не удивлюсь, если у него вырастут крылья прямо у меня перед глазами.
Колину мучительно хотелось прикоснуться к ней.
— Я не сказал ничего из того, что хотел сказать.
Она подняла голову.
— Я благодарна вам за это. Мы все сказали друг другу прошлой ночью.
— Вы не позволили мне произнести это.
«Я люблю тебя. И я хочу говорить это каждый день всю оставшуюся жизнь».
Ее глаза ответили ему: «Я знаю».
— Я хочу, чтобы это было у вас. — Он сунул руку в нагрудный карман, достал связку бумаг, сложенных пополам, и протянул ей.
Она сделала шаг к нему, только для того, чтобы взять бумаги, и протянула руку. Когда она взяла их, то снова отошла на прежнее расстояние.
Страдание пронзило его душу, сотрясая прутья клетки, в которой он оказался.
Она развернула листы и посмотрела на заголовок.
— «Однажды в открытом море…» — прочитала она и в удивлении посмотрела на него. — Это же вы написали!
— История о капитане Джеке и испанской принцессе. Не думаю, что Эван выдержит эту историю до конца.
Пруденс засмеялась и крепко прижала листы к себе. Потом подняла на него глаза, они сверкали словно серебро.
— Я буду перечитывать ее каждую ночь.
— Думаю, он предпочел бы, чтобы вы сожгли ее.
