Кассандра говорит:
— Доктор Каплан свой гонорар получил.
Она невозмутима. Дебби тихонько всхлипывает.
Кровь образует красную лужу и начинает растекаться по полу. Хондрос чешет в затылке:
— Ох и болтун же он был!
— Вы бесчеловечны!
Я понимаю, что зря это сказал. Понимаю, что не надо их провоцировать, не надо привлекать к себе внимание. Но поделать с собой ничего не могу.
Все болтают по-гречески. Кто-то отпускает шуточки. Некоторые поглядывают на Дебби. Молодой ямаец поднимает пистолет и щурится на него сквозь дым от косяка. Если нырнуть под стол, то на какое-то мгновение я получу защиту. Дерну Хондроса за ноги, он упадет, я схвачу его револьвер и направлю ему в голову. Пока банда будет размышлять, что произошло, Дебби с Зоулой убегут. Я понимаю, что это глупость. Понимаю, что моя тактика обречена на неудачу. Но… Есть другие предложения? А старомодная мольба о пощаде… Скорее это увенчалось бы успехом с грифами.
— Что теперь? — каркаю я.
Хондрос смотрит на часы:
— Времени у нас в обрез. Я хочу покинуть этот отвратительный остров и к завтрашнему дню быть в Европе. Ну, кого убирать первым? Вас, Блейк? Или вы предпочитаете увидеть смерть подруг, продлив тем самым свою жалкую жизнь на несколько секунд?
Я не могу говорить. Он щелкает пальцами:
— Отвечайте!
— Возможно, будет лучше, если я уйду последним. Чтоб остальные меньше страдали.
— Как благородно! Кассандра, начни с мистера Гарри Блейка.
Звонит мобильник Дебби. В воздухе повисает тишина. Все вскакивают — кроме Дебби, Зоулы и меня. Дебби говорит:
— Я жду звонка.
Вернувшееся к ней самообладание изумляет меня.
— Не отвечай, — приказывает Кассандра.
Она поворачивается, переводя пистолет с меня на Дебби. Мобильник все трезвонит.
И вдруг я понимаю, что произойдет дальше. Меня охватывает уверенность, — кристальная, ничем не замутненная уверенность. Колотится сердце. Дебби продолжает:
— Мне придется ответить. Они ждут.
— Кто?
Хондроса переполняют подозрение и тревога.
— Специальная служба, — отвечаю я, из всех стараясь быть убедительным. — У нас был договор, что мы позвоним как раз в это время.
Говори все равно что, только бы они следили за мобильником и не оглянулись на стеклянные двери. Соблазн посмотреть туда — хоть мельком! — велик, но я заставляю себя не отводить взгляда от Хондроса. Внутри меня все вопит: «Сейчас, сейчас это произойдет…» Кассандра приближается к Дебби с пистолетом в руке.
Она ждет приказа. Не только Кассандра. На нас направлено все семь револьверов, все курки взведены.
И вот…
Стеклянные двери разлетаются вдребезги. В образовавшиеся проломы влетают трое, через кухонную дверь и из спальни — еще двое. Спецназовцы по шею закрыты пуленепробиваемыми жилетами, на них черные шлемы, в руках — отвратительные черные самозарядные карабины. Кассандра открывает рот, чтобы завизжать, карабины грохочут, и ее безжизненное тело валится на пол. Грохот не смолкает. Молодой ямаец, выронив косяк, опустошает свой револьвер в вооруженных греков. Пальцы Зоулы все глубже впиваются в мое предплечье.
Остается один Хондрос. Его пистолет лежит на столе, окропленном мелкими брызгами крови Кассандры. Спецназовцы орут:
— Полиция! Не двигаться!
Хондрос будто не слышит. Он смотрит на Подлинный Крест и произносит:
— И экклизиа трефете ме то эма тон мартирон.
— На пол!!!
Он поворачивается ко мне. В глазах у него такое выражение… Какой-то огонь… Я до конца так и не понял.
— Макари о Теос на coy стреси Галини каи Иремиа, — продолжает он.
— Лицом вниз! Лечь пластом!
Хондрос не спеша тянется к револьверу на столе.
Пять карабинов вступают одновременно. Лицо и грудь Хондроса распадаются на части, шматки мозга и мяса, обломки белой кости громко влепляются в стену за ним и в висящую на ней ямайскую живопись. Разлетается в пыль ваза, падает на пол изрешеченная картина. Пули сообщают изуродованному телу грека такой импульс, что оно отлетает, ударяется об пол и какое-то время скользит, оставляя за собой ярко-красный след. Я теряю слух. Через несколько секунд осознаю: Дебби истошно визжит.
ГЛАВА 39
Очередной эскорт вез нас сквозь все ту же непроглядную тьму. На этот раз мы свернули у Очи и направились в глубь острова. Свет фар время от времени выхватывал дома и магазинчики, прячущиеся за кованой оградой. А между ними простиралась пустота.
О том, чем закончится наше путешествие, я не задумывался. Меня втиснули промеж двух полицейских в бронежилетах и шлемах. Карабины они держали между ног и за время пути не проронили ни слова — я не преувеличиваю. Водитель курил одну сигарету за другой. Всю дорогу меня трясло. Я утешал себя, что это общий упадок сил.
Мы остановились у небольшого сине-белого здания. Захлопали двери. Долтон, Дебби, Зоула и я вышли каждый из своей машины и теперь разминали ноги.
Я всей грудью вдыхал свежий ночной воздух. «Ямайская полиция. Богуок», — прочитали мы. Несмотря на два часа ночи, место напоминало субботний рынок.
Дебби, вся в слезах, обхватила Долтона за шею, а голову склонила к нему на плечо:
— Молодец, Долтон!
— А нам сказали, что ты мертв, — добавила Зоула.
Долтон расплылся в улыбке и осторожно выбрался из объятий Дебби.
— Они несколько преувеличили, Зоула. Но ты это и так знал, Гарри, да?
— Догадался. Как вы нас нашли? И как ты смог втереться к ним в доверие?
Долтон приложил к губам палец. Он завел нас на автостоянку. Бойцы швыряли бронежилеты и каски в машины, а карабины отправились в ждавший тут же «форд транзит».
— Они нуждались в оружии, — заговорил Долтон. — Ввезти его было нельзя, так что пришлось закупать на месте. На обнаружение поставщика у нас ушло два дня, после чего нам оставалось арестовать его, сделав это без лишнего шума. Они искали кого-нибудь, кто привел бы в порядок дом, избавился от оружия и тому подобное. И тут появляется Долтон, друг того поставщика: он ищет, где бы заработать сотню — другую долларов.
— Страшновато, — сказал я, запинаясь. — Они могли тебя узнать.
— Они меня ни разу не видели вблизи.
— Я сама еле тебя узнала, — подключилась Дебби. — Эти дреды…
— Я ж вам рассказывал, — ухмыльнулся Долтон. — Я храню их в специальной коробке.
Мы двигались в сторону крыльца. Вокруг сновали потные полицейские.
— А как они нашли нас в «Мунлайт-Шале»?
