Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
– Этого я не могу обещать. Это противоречит нашим предписаниям.
– Возможно, и даже наверняка. Но убийства людей с целью продажи их органов противоречат куда более важным предписаниям.
Валландер задумался. Почему он ни с того ни с сего взялся защищать циркуляры и инструкции, к которым сам относился более чем критически? В последние годы он привык считать, что ценность различных постановлений может определяться исключительно пользой, которую они приносят. Если они приносят не пользу, а вред, не грех ими и пренебречь.
– Договорились, – сказал он. – Вы будете первой, только с одним условием: на меня не ссылаться.
– Ну вот и хорошо, – опять сказала она. – Теперь мы понимаем друг друга еще лучше.
Потом Валландер никак не мог понять, что произошло в тот день, почему время бежало так быстро. Они долго сидели в тихой кухоньке, кот, примостившийся среди горшков с цветами, так ни разу и не проснулся, лучи солнца медленно скользили по клеенке, пока в конце концов совсем не исчезли. Он приехал в десять, а просидели они до самого вечера. Пару раз они прерывались. Она приготовила обед, и за едой ее отец рассказывал Валландеру, как он служил капитаном на различных кораблях, главным образом каботажных, но иногда, в виде исключения, совершавших длинные рейды в Польшу и балтийские страны. Поев и выпив кофе, они вновь уединились в кухне, и она продолжила рассказ о своей работе. Валландер завидовал ей. И он, и она занимались, в общем, похожим делом – расследованиями, оба тесно соприкасались с преступлениями и страданиями людей, только она занималась профилактикой, старалась предотвратить все эти несчастья, а его время наступало, когда зло уже свершилось.
Он мог бы сравнить этот день, проведенный в ее кухне, с путешествием в неведомую страну, где на людей и их внутренние органы смотрят как на рыночный товар, где никакая мораль и не ночевала. Он узнал про громадный масштаб торговли органами, если она, конечно, была права в своих выводах, и это было за пределами его понимания. И более всего его потрясло, что она в какой-то степени понимала тех, кто убивал здоровых людей, часто детей, чтобы продать их органы.
– Это своего рода картина мира, – сказала она. – Мир так устроен, хотите вы этого или нет. Человек, если он очень беден, готов на что угодно, чтобы спасти свою жизнь. И какие моральные проповеди мы собираемся ему читать, если даже представить себе не можем глубины той пропасти, в которую он падает, цепляясь за чахлые кустики надежды? В сомнительных пригородах таких городов, как Рио или Лагос, Калькутта или Мадрас, вы можете встать на углу с тридцатью долларами в кармане и намекнуть, что ищете наемного убийцу. Через минуту вы будете окружены толпой желающих. И они не спросят ни что за человек тот, кого им заказывают, ни почему они должны его убить. Они готовы совершить убийство за двадцать долларов. Даже за десять. Знаете, в глубине души я понимаю безнадежность моих усилий. Я могу возмущаться, могу кричать на всех углах, могу приходить в отчаяние. Но я понимаю, что все, что я делаю, не имеет никакого смысла, пока мир устроен так, как он устроен сейчас.
Валландер в основном молчал, изредка задавая лаконичные вопросы, если что-то ему было неясно. Говорила она, и он понимал, что она и в самом деле пытается поделиться с ним всем, что ей известно, и всем, о чем только догадывается, но доказательств пока не имеет.
– Больше я ничего не знаю, – сказала она, заканчивая разговор. – Буду счастлива, если это вам чем-то поможет.
– Я даже не знаю, верны ли мои предположения, – сказал Валландер. – Но если я прав, значит, эта кошмарная торговля докатилась уже и до Швеции. И, если возможно, это надо остановить.
– Разумеется, – сказала она. – В южноамериканской канаве будет одним вспоротым трупом меньше. И это важнее всего остального.
Он выехал из Мальмё в восьмом часу вечера. Надо было бы позвонить в Истад и сообщить, где он и чем занимается, но разговор с Лизбет Норин не выходил у него из головы.
Она проводила его до гаража.
– Вы мне очень помогли, – сказал Валландер, – и потратили на меня кучу времени. А я не могу даже вам заплатить.
– Нет, значит нет, – улыбнулась она. – Потом расквитаемся.
– Я буду держать вас в курсе.
– Я на это рассчитываю. Если я не в командировке, вы всегда найдете меня в Гетеборге.
Валландер заехал в маленький гриль-бар поблизости от Егерсру и поел. Он думал о том, что она ему рассказала, и пытался совместить этот рассказ с тем, что он знал о Хардерберге, но из этого ничего не получалось.
А вообще, есть ли у них хоть малейший шанс довести до конца следствие и поймать убийц? За годы работы в полиции судьба его миловала – все убийства, в расследовании которых он принимал участие, были раскрыты. Но были и другие примеры. Не стоят ли они сейчас перед одним из таких нераскрываемых преступлений?
Он очень устал. Усталость ощущалась как ноющая боль во всем теле. Единственное, что ему хотелось, – придя домой, сразу позвонить Линде.
Но когда он открыл дверь своей квартиры, у него сразу появилось чувство – что-то не так. Что-то в квартире изменилось с тех пор, как он покинул ее утром. Он замер. Все было тихо. «Наверное, показалось», – подумал он, но чувство не проходило. Валландер зажег свет в гостиной, сел на стул и огляделся. Все было на месте, ничего не пропало. Он пошел в комнату. Незастеленная кровать выглядела так же, как утром. На ночном столике – будильник и недопитая чашка кофе. Осталась кухня. И в кухне все было так же, как всегда. И в самом деле показалось.
Но когда он открыл дверцу холодильника, чтобы достать маргарин, сразу понял – нет, не показалось.
Валландер уставился на открытую упаковку с кровяным пудингом. У него была фотографическая память на детали. Он прекрасно помнил, что положил пакет на третью полку сверху.
Сейчас он лежал на второй.
Кто-то открыл дверцу, пудинг лежал на краю и свалился на пол. С ним тоже такое бывало. А потом его по ошибке положили не на ту полку.
Он знал, что не ошибается.
Кто-то побывал в его квартире. И этот кто-то что-то искал в холодильнике или хотел туда что-то положить и нечаянно уронил пудинг, не запомнив, где он лежал.
Поначалу это показалось ему комичным – пудинг на полу и растерянный взломщик, не знающий, куда его пристроить.
Потом он захлопнул дверцу и быстро вышел из квартиры.
Ему стало страшно.
Он заставил себя рассуждать логично.
«Значит, они где-то рядом. Пусть думают, что я дома».
Он спустился в подвал. Там была дверца для вывоза мусора. Он осторожно открыл ее и осмотрелся. С задней стороны дома находилась большая парковка. Все было тихо. Он закрыл дверь и, стараясь держаться в тени дома, двинулся к углу Мариагатан. Присел за водосточной трубой и осторожно выглянул. Машина стояла метрах в десяти позади его собственной. Мотор выключен, фары погашены. Он пригляделся – за рулем кто-то сидел. Был ли в машине кто-то еще, кроме водителя, он не понял.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
