с Ником сегодня уезжают.
– Куда?
– В Лондон, кажется. У Миши там новый проект. Вот просит проследить за продажей дома и квартиры.
Он уезжает… навсегда?
Ладошки вспотели, сердце принялось отбивать глухую, противную дробь, которая болью отдавалась по всему телу. И если разум понимал, что все это правильно, к лучшему, то я сама не могла этого принять.
Почему? Да черт его знает!
Потому что, несмотря ни на что, люблю. Отпускать не хочу. Не могу! Пусть будет где-то рядом, смотрит влюбленными глазами, ходит за мной. Но не уезжает! Нет!
Не получалось отпустить. Боже!
– Мира? – Мама обеспокоенно смотрит на меня. – Все в порядке?
– Они уже уехали? – дрогнувшим голосом спрашиваю я.
Посмотрела на меня в упор и, видимо, все поняла. А может быть, уже давно прекрасно знала.
– Андрюш? – переводит взгляд на своего мужа.
– Через два часа самолет.
– Отвезите меня в аэропорт. – Надев куртку, я принялась застегивать пуговицы дрожащими от волнения пальцами. – Мне надо. Пожалуйста…
* * *
Страшно. Опоздать. Не успеть. Даже на секунду. Вдруг приеду в самый последний момент, когда он уже будет в самолете? Что тогда делать? Мчать в Лондон?
Жутко нервничала. Кусала губы и ногти, беспокойно смотрела на часы через каждые пять минут. Мама с отчимом бросали на меня понимающие взгляды, но мне было плевать.
Все в топку!
Прокручивала в голове нашу последнюю встречу. Я ведь так и не осмелилась сказать ему, что люблю его. Тогда любила и сейчас. Люблю!
Господи, какая глупая! За свое счастье надо цепляться руками и ногами, держать и не отпускать. Уже было достаточно слез и обид. В избытке.
На Пулковском шоссе растянулась практически бесконечная пробка. Ерзала на сиденье, поглядывала в окно и опять кусала губы.
– Спокойно, – усмехается отчим. – Еще час в запасе.
Час…
Там же регистрация, посадка, куда меня точно не пустят.
Выскочила из машины, стоило ей только остановиться. Бежала, расталкивая людей, почти не понимая происходящего. В зал ожидания влетела, чуть не сбив с ног сотрудницу аэропорта. В спешке извинилась и огляделась по сторонам, пытаясь разглядеть среди толпы Никиту.
Достала телефон, кое-как разблокировала его и набрала номер Тарасова. Ответь же!
Знакомая мелодия раздалась откуда-то со спины. Резьбу сорвало окончательно и бесповоротно. Себе уже не принадлежала. А только ему.
Глаза в глаза, и Ник делает шаг навстречу. Он в шоке. Я сама!
Бегу прямо к нему в объятия, чтобы вцепиться и прижаться к сильной груди. Дышать им. Кофе. Ванилью. Его ароматом силы, мужественности, надежности.
Он зарывается лицом в мои волосы и блаженно вдыхает.
– Ты пахнешь грушей. – Ладонь ложится на талию. Прижимает к себе так, что кажется, словно кости треснут вот-вот.
– А ты кофе. – Смущенно улыбаюсь и прячу лицо у него на груди.
Молчим, наслаждаясь объятиями друг друга. Пожалуй, это лучшее место на земле.
– Князева, это слишком жестоко. – Гладит по волосам. Чувствую, как громко бьется его сердце. Для меня. – Я же подохну без тебя.
– Не хочу, чтобы ты уезжал.
– Ох, не шути. – Простонав, прижался лбом к моему.
Стук-стук. Встаю на цыпочки. Шумно сглатываю. Не могу контролировать этого.
– Останься.
Громкий судорожный вздох, он отстраняется в сторону и вежливо кивает маме и дяде Андрею.
– Я у вас ее забираю.
– На сегодня? – синхронно смеются родители.
– Очень надеюсь, что на всю жизнь….
Эпилог
Долго и счастливо
Мы живем одним дыханием,
Смотрим друг другу в глаза.
Ты осчастливил меня одним лишь
признанием,
И от счастья по щеке бежит
Слеза.
Разве можно сильнее любить?
Так не бывает на свете!
Я не смогла тебя не простить —
Ты лучше всех на этой планете.
Во всех мирах возможных
Мой лучший и родной,
Я не подберу слов точных,
Просто хочу быть с тобой.
Идти за руку по нашей дороге,
Не оглядываясь назад.
Больше нет места тревоге —
В рай превратился ад.
С ним я дышу иначе
И по-другому живу,
Никогда не будет так, как раньше, —
Ты исполнил нашу мечту.
Мира
Спустя пять месяцев
Опаздываем. Потому что кое-кто не знает слова «нет».
Никита стоит перед зеркалом, застегивает верхние пуговицы на рубашке. Белая рубашка и обычные джинсы ему очень к лицу. Впрочем, он даже в спортивных штанах умудряется выглядеть шикарно. Безупречно.
– Ты сама виновата, – без стыда и совести заявляет мой парень. – Давно бы переехала ко мне, тогда бы я не был такой голодный до собственной девушки.
Вот же редиска!
– Ты всегда голодный, Тарасов! – Даже ножкой топаю от возмущения. – Почему мы не могли жить в моей квартире?
– Потому что я хочу быть с тобой всегда, двадцать четыре на семь.
Романтик чертов!
Застежка на платье окончательно заела, макияж смазался. Мы точно опоздаем в аэропорт. Сам все уши про Париж прожужжал, а теперь вот, пожалуйста.
– Иди сюда, – разворачивает к себе спиной и одним движением застегивает молнию. – Видишь, я умею не только раздевать, малышка.
О, он невыносимый просто!
Поцеловал в шею и обнял за талию, прижимая к себе. Теперь мы оба отражались в зеркале – я, с раскрасневшимися щеками и припухлыми от поцелуев губами, и красивый, идеальный Никита. Мой.
Не знаю, как можно так любить. До боли в сердце, до дрожи в теле, так, что ножки подгибаются. Но мы любим.
Порой сложно простить человека, сделать шаг навстречу, но кажется, у нас получается. Перешагнули через свое темное прошлое, чтобы сделать друг друга счастливыми в настоящем. Не пожалела, что дала ему шанс, выбрала самого плохого парня из всех.
Каждый день нашего маленького, но такого желанного отпуска мы старались проводить с пользой. Хотя Никита частенько ворчал, что на экскурсиях только время терять.
Лувр, который казался бесконечным. Поездка в Версаль, Елисейские поля, поход в парижский Диснейленд. Наш номер с видом на главную достопримечательность города. Каждый вечер мы находили новую булочную, пробуя самые разные кофе и выпечку. Не хотелось уезжать.
Потому я немножко грустила, когда настал наш последний вечер в этом замечательном городе. Поднялись на самый верх Эйфелевой башни, где располагался небольшой ресторанчик. Уф, надеюсь, на этот раз обойдется без устриц.
Тут играли живую музыку, парочки сидели за столиками и смотрели друг на друга влюбленными глазами. Прямо как и мы.
– Хочешь потанцевать? – неожиданно
