ты была послушной девочкой и пообещала, что будешь молчать. Не забывай, чем тебе грозит неповиновение.
Она протянула руку между прутьями решетки и издевательски провела пальцем по моей щеке.
– Я говорила, что разузнаю твои секреты и заставлю пожалеть, что ты перебежала мне дорожку.
У меня внутри все сжалось. Что Лаймира сделала с госпожой Арлин?
Лаймира хлопнула в ладоши. Из-за деревьев вышли два андроги. Они вели кого-то, одетого в белую форму заключенного, хотя ткань была больше красной, чем белой, потому что пропиталась кровью. Процессия подошла ближе. Узницей была госпожа Арлин.
Ей выбрили голову, а руки связали, несмотря на то что обеих кистей уже не было. Из рукавов торчали окровавленные культи. Ее живот все еще выпячивался, но уже лишился той упругости, какая обычно бывает при беременности. Госпожа Арлин едва могла открыть глаза и еле шла, волоча по траве дрожащие ноги, когда андроги почти тащили ее вперед.
– Преклони колена перед Ее Величеством! – Андроги толкнул ее. Госпожа Арлин пошатнулась и рухнула к ногам Лаймиры. Алая кровь полилась из ее ран.
Императрица скривилась от отвращения и повернулась ко мне.
– Ребенок родился так рано, что Его Величество никак не может быть отцом, однако она отказывается назвать имя любовника и место, где спрятала свое отродье. Ей даже хватило смелости сжечь все улики в своем доме.
Я смотрела на культи, где прежде были руки госпожи Арлин, которыми она рисовала свои шедевры. Вся та страсть, которую я видела в ней, ее талант и красота… Никто уже не узнает о них и не увидит.
Я посмотрела на Лаймиру и вызывающе вдохнула.
– О июньские цветочки…
Лозы взвились и дважды ударили меня по спине. Я закричала и упала на колени, но продолжала петь сквозь боль. Мой голос дрожал.
– …лета вы нежней…
Лозы обвились вокруг моей груди и шеи. Я задыхалась и хватала ртом воздух. Лозы сдавили сильнее. Черные точки заплясали у меня перед глазами.
Лозы отступили.
Я кашляла и хрипела, ощупывая руками содранную кожу на шее. Спина пульсировала после ударов, а горло терзала такая боль, что я не знала, смогу ли еще когда-нибудь петь.
Я схватилась за прутья решетки и подтянулась на руках.
– Не смей больше раскрывать рот, – сказала Лаймира. – Не забывай о правилах. Как посетительница, я командую твоим голосом, и я уже приказала тебе молчать.
Не успела я снова попробовать запеть, как лоза обвилась вокруг лица и зажала мне рот. Другие ветви обвились вокруг рук, лишив возможности двигаться.
От ярости перед глазами все заволокло красной дымкой. Я хотела, чтобы следующие мои слова причинили Лаймире боль, а не исцелили ее. Я хотела уничтожить ее и лишить самого дорогого.
Луч света упал на блестящие красные губы императрицы. Они сверкали так, словно на них лежал слой яда.
– Красиво все сложилась. Однажды я уже заставила эту шлюху смотреть на то, что происходит с девочками, которые нарушают правила. Жаль, что она не усвоила урок. Теперь я точно так же предупреждаю тебя. Давай посмотрим, как твоя госпожа истечет кровью, а ты тем временем не забывай, что у меня есть власть над тобой. Пусть я не могу лишить тебя голоса, но зато я могу отыскать всех, кого ты любишь, и заставить тебя смотреть, как они умирают.
Лозы не отпускали меня.
Слезы катились у меня по лицу и падали на землю.
Арлин открыла рот, губы произносили какие-то слова, но из горла не вылетело ни единого звука. Она закрыла глаза. Кровь текла из ран. Я смотрела на нее и видела, как моя мама истекала кровью на песке. Арлин пожертвовала собой ради ребенка точно так же, как моя мама умерла, чтобы спасти меня. Я не смогла спасти маму, а сейчас не смогла спасти Арлин.
Тело Арлин содрогалось от каждого прерывистого вздоха, пока наконец ее грудь не замерла. Больше Арлин не двигалась.
Лозы отпустили меня, и я рухнула на землю.
Лаймира повернулась ко мне.
– О, не смотри на меня так.
Мне хотелось стереть эту самодовольную улыбку с ее лица. Я жаждала убить ее. Я представляла, как бы я это сделала, если бы мой тин-чай убивал, а не исцелял. С каким наслаждением я бы смотрела, как трескается и расползается ее кожа. Я бы упивалась ее криками, когда она бы увидела, что ее лицо отражает все уродство ее души.
Поблизости заревела труба.
– Его Досточтимое Величество, император Тиррен и генерал Пенуэзер прибыли, – объявил андроги.
У меня внутри бушевали эмоции, гнев, который уже невозможно было сдерживать.
Тиррен недовольно посмотрел на мертвое тело Арлин.
– Кто-нибудь, уберите эту гадость.
Несколько песчинок поспешили выполнить приказ.
Они унесли Арлин, но у меня перед глазами по-прежнему стояла картина ее смерти. Я продолжала видеть окровавленные культи, торчащие из рукавов тюремной одежды.
– Диковинка, – сказал Тиррен, – ты была жемчужинкой Арлин. Ты знаешь, с кем она нарушила клятвы, которые принесла мне? Если тебе известен ответ, можешь говорить, не опасаясь наказания.
Я смотрела на него, сжимая губы. Даже знай я все, я бы ни за что ему не сказала.
– Не трать на нее время, – сказала Лаймира. – Я уже спрашивала Арлин. Она заявила, что никому этого не говорила, и я почуяла, что она говорит правду, когда держала кинжал у ее запястий. Но я кое-что разузнала. Доктор Черривуд сообщил, что Номер Восьмой не так давно заходил в аптеку, и он подозревает, что принц украл флакон с маслом ландыша.
Номер Восьмой? Они готовы обвинить Киррика. Это я виновата. Если бы не я, он бы не пошел в аптеку.
– Ваше Величество, очевидно, что госпожа Арлин опаивала вас каждый раз, когда вы проводили с ней ночь, – сказала Лаймира. – Возможно, он дал ей масло ландыша, чтобы скрыть свой грех, а потом забрал ребенка, прежде чем я успела убить его.
– Императрица права, – сказал Пенуэзер. – Я никогда не доверял восьмому принцу. К тому же не удивлюсь, если выяснится, что это он не так давно выпустил из клетки безделку, которая могла бы осыпать нас золотом.
Генерал аж надулся от злости, когда упомянул о Рейди.
– Я знаю, как можно заставить Киррика открыть свои секреты. Он очень привязан к своему телохранителю. Я начну его пытать и уверен, что принц сознается. Разумеется, с вашего позволения, Ваше Величество.
Тиррен вздохнул.
– Я огорчусь, если все это окажется правдой. Делайте то, что должны.
Пенуэзер махнул стражникам.
– Приведите ко мне принца Киррика и его телохранителя.
Мой желудок завязался узлом, руки задрожали. Надо остановить
