фигуры жреца и его сэйд в сгустившихся сумерках.
– Такой же, как мы, видно, – с лёгкой издёвкой буркнул Ферр, не сдержавшись, посмотрел на Йорги, сказал: – Что бы ты ни задумал, расскажешь в дороге. Собираемся и уносим отсюда ноги, иначе всё, что делает Тиль, окажется напрасным.
Впервые за время странствий им довелось покинуть таверну ночной порой. Хозяин проводил с грустью: его день нынче не задался, хоть и обещался сперва оказаться добрым на прибыль. Но с гостей стрясти лишней монеты за комнату не вышло, а жрец с сэйд, что могли остаться да обеспечить охочий до выпивки да еды народ при выступлении, поспешно ушли, не пожелав задерживаться в дороге на юг. Потому, когда в пустой зал поздним вечером заглянул человек и спросил, скоро ли планирует примеченный им прежде сказитель петь, хозяин, отбросив привычное дружелюбие, в сердцах рявкнул искать того на тракте в Билнуд, коль понадобился. Гость ушёл быстро и молча, а мужчина надёжно запер двери, чтобы больше любопытные зеваки не бродили да не терзали душу сложившейся неудачей. Иных постояльцев у него в эту пору не было, а деревенским сюда лишь и идти за песнями прибредавших раз в несколько лун жрецов – путь-то от поселения выходил неблизкий да лежал через лес. Таверна погрузилась во тьму, а тенью скользнувшую к югу и растворившуюся в тенях фигуру приметить оказалось некому.
Друзья отошли от прошлого пристанища на доброе расстояние, час брели через ели на север, а доро́гой Ульд объяснил:
– Здесь недалеко ещё один курган из тех, что упоминала Хегги, я у неё местечко выведал ещё когда Ферр в себя приходил перед Саймом. Хотел зайти, подобраться к артефакту, дабы предателя разыскать да очистить от нежити заодно, чтоб Хараду легче было. Только вот теперь не знаю, может, стоит к прежнему тропой податься?
– Давай-ка тогда лучше в этот и заглянем, – прищурился Ферр. – По всему выйдет, что твоя дорога с Тагни тут и разошлась – ты к могильникам направился, а он петь людям пошёл. Кто там варлу побил да рог забрал – не столь важно, нас в городе не видели, Съён смолчит, да кто бы о нём проведал ещё, чтоб допрашивать? Друзей у тебя много, боги тебя поддерживают, мало ли умельцев вернуть пропажу? Я на вершине Духов погиб, а ты, выйдет, тут околачивался да встречу с Тилем планировал. Одно тревожит: как бы они за курганы снова не принялись, коль поймут, что мы про их план проведали.
– Воины Фелбера за них возьмутся да следующие три луны не отступятся, – заверил мерг спокойно. – А даже ежели новые котлы умудрятся зачаровать, мы заберём того, кто призывал, и выйти по его воле нежить не сумеет. После Бъёла их отправят обратно в могилы или до него – станет уже неважно.
– Ты уверен, что он был один? – осторожно поинтересовалась Эйдре. – Нам рыжий известен, но ведь могло несколько по дорогам шастать, готовить ловушку.
– Лёхб отыщет всякого, его нужно лишь призвать на месте злого умысла да указать, в чём преступление, – объяснил колдун.
– Лёхб? – переспросил Ферр с любопытством.
– Кара Двуликого, – Ульд злорадно улыбнулся. – Коль мерг предал того, кому обещался служить, за ним является дух и уничтожает на месте. Но возможно его призвать да просить помощи в отмщении. Думается, то ещё одно заклинание, что не звучало в Ирде уже столетия, если вообще когда-то звучало, но отец меня ему в своё время тоже выучил и подробно объяснил, как работает.
– Разве этот лёхб не должен был тогда уже прийти и покарать того, кто решился помогать дворам Мерга? – удивилась Эйдре.
– А чего этот болван нынче сделал, чтоб заслужить кары? – отмахнулся Йорги. – Призвать умертвий, опасных или не очень, может любой ученик по ошибке или из детской шалости. Зачем же на него сразу духов натравливать, коль учитель сам по шее надаёт, исправит глупость да заставит накрепко запомнить, с чем шутить не надо? Но на мою просьбу лёхб откликнется и приведёт нас к каждому, кто по могильникам посмел лазить ради вражьего спокойствия. Надо лишь первого ему указать, но тут у нас примет достаточно, а дальше, сколько бы их ни было, он выследит.
Дорога до местного кургана легла звериными тропами среди густого ельника. Пели в ветвях ночные птицы, свежий ветерок доносил ароматы молодой зелени. Болот в этих краях не раскинулось, а шагалось по мягкому хвойному ковру легче лёгкого. Высокий холм нашёлся вдали от поселений, в самом сердце старого леса. Стоял, поросший мхами, травами да лишайником, редко видел в густой тени свет, а людей позабыл бы вовсе, если бы не колдун, сунувшийся в его нутро несколько лун назад. Слышались в глубине могильника сквозь стены сбивчивые шорохи, мерещились тихие стоны, шаркающий шаг, заунывный вой. Даже ежели кто и совался сюда из деревенских или пришлых по любопытству или случайности, непонятные звуки пугали, заставляли уносить скорее ноги, а опаска оказаться высмеянным вынуждала держать язык за зубами, помалкивать о пригрезившемся шуме.
Вход отыскался у восточного склона: небольшой спуск из пары ступеней, вымощенная камнем площадка да тяжёлая дверь, усеянная неясными символами, ритуальными рунами, полустёршимися рисунками. Ферр провёл пальцами по одному из них, задумался на миг, будто припоминал что-то, бросил через плечо:
– Этот узор, видно, символ Ллива. Он часто повторяется в пещере Коддага, да и на постаменте его памятника в Фелбе тоже изображён.
– Здесь лежали его охотничьи угодья, – напомнила Эйдре. – А в ту войну он сделал многое. Коль тут покоятся те, кто пошёл тогда за ним, понятно, отчего его символ выбили на их последнем пристанище. Странно, что нынче они сразятся против нас.
– Не они, – качнул головой Ульд. – Котёл притягивает в своё нутро неупокоенных, проклятых, всякую нечисть, перерождает их в драугров или духов. Те, кто погиб в давних битвах, пируют теперь на Меже да не ведают бед. Но в их могилу посмели войти, потревожить стены, где спят храбрецы, использовать прощальные дары как оружие против людей, коих они оберегали прежде. А стало быть, – он холодно улыбнулся, окинул друзей спокойным взглядом, – и нам пора на охоту.
Эйдре кивнула, перекинулась белым волком, Ферр обернул посох оружием, вместе с колдуном отворил тяжёлую дверь. С глухим скрежетом открылся курган, вторило тому тихое рычание Игви. Метнулся прочь от входа белёсый призрак из тех, что прошлый раз голосили да тянули мертвецов к незваным гостям. Блеснуло в лунном свете копьё, пронзило неупокоенного, вернулось в руку жреца через миг.
– Не умеешь сам умолкнуть, так я помогу, – с короткой усмешкой произнёс Ферр. – Идём?
Золотое пламя меча Ириты осветило древние стены, и путники без сомнений шагнули в курган.
Глава 21.
