Охотничьи тропы Ллива
Каменное нутро кургана полнилось прохладой, запахом сырой земли, гнили и ветоши. Длинная лестница уводила вниз, духов больше не мелькало на краю зрения, да и умертвий по пути ещё не встретилось. Стены повсюду усыпали древние росписи, почти неразличимые уже по прошествии времени, зато золотое сияние меча ложилось на высеченные местами символы, изображения, орнаменты. Ферр примечал изредка знакомые по Коддагу знаки, невольно думал, что наставник был бы счастлив побывать тут, осмотреть всё вокруг, найти ответы на старые загадки их пещеры да углядеть новые тайны для размышлений и будущих песен.
Ступени привели в длинный коридор, всё также украшенный забытыми ныне мастерами прошлого. Проход оказался куда шире первого кургана, и конца ему было не видать в густом мраке, ведь клинок в руке Ульда давал света не больше обыкновенного факела. Стенание да шарканье замолкли как не было, не блеснуло во тьме глаз драугров, не лязгнуло оружие впереди.
– Что-то тут слишком спокойно, – шепнул мерг едва слышно. – Не пригрезился же нам шум у кургана снаружи?
– Призрак поначалу встретился, поди и выл у самой двери. А котёл, может, поставили не столь давно? – предположил Ферр.
– Думаешь, им не хватило с полгода, чтобы обойти десяток пустых тогда курганов? Такую лень от колдунов дворы нижнего мира вряд ли потерпели бы.
– Или тут уже побывали люди Харада, коль Огаф рассказал тану сразу же? – Жрец огляделся, но не заметил следов сражения, тел мертвецов, уничтоженных воинами Олкуда: ничего, что намекало бы на былую битву.
Тихо зарычала Эйдре, замотала волчьей мордой, словно пыталась указать направление.
– Ты что-то чуешь? Дальше по коридору?
Дева глянула на Ульда, дёрнула головой кругом, указывая во все стороны разом. Мерг хмыкнул, подумал немного, затем спросил:
– Драугры попрятались в залах, нюхом ты примечаешь, но не слышишь, будто они опасаются лишний раз шевельнуться, да?
Волк кивнул. Колдун тяжело вздохнул, провёл ладонью по лицу, после поднял меч высоко над головой, посмотрел на потолок, крепко выругался.
– Этот дурень, видно, не потрудился поставить на котёл единственной защитной руны, – объяснил он Ферру, удивлённому тем, что неупокоенные мертвецы оказались способны чего-то бояться. – Может, торопился, или их всё же и верно несколько: в прошлом кургане я точно её разглядел. Без руны артефакт притягивал мертвяков с округи больше, чем успевал вернуть в новом облике, а потому взорвался и породил скъяфу. Глянь наверх.
Золотое сияние вырвало из темноты расползшиеся по всему своду коридора жуткие багряные жгуты. Они вздрагивали, вытягивались или скручивались каждый миг, бесшумно шарили по поверхности с мелкой дрожью, напоминали раздувшиеся вены. Один вид красной крючковатой паутины вызывал отвращение и желание скорее оказаться подальше от места, где этот ужас висит прямиком над головой.
– Это гниль и плесень, вызванные скъяфой, – произнёс Ульд со спокойствием, от коего добра ждать не приходилось. – Снаружи мы услышали их, а не драугров: мертвяки рядом с этой тварью шага лишнего не ступят, будут тише обыкновенных покойников. Пока жгуты под потолком, они неопасны, но коснуться их страшнее смерти. А ежели нас заметит она сама, всё станет того хуже.
– Но ещё не заметила? – с надеждой спросил Ферр.
Колдун медленно качнул головой:
– Скъяфа питается душами, не разбирая, неупокоенные они или в живом теле. Кого-то, видать, уже сожрала, как появилась, а другие схоронились, вот и уснула. Любое умертвие, которого мы убьём здесь, пробудит её ото сна и заставит искать новую пищу. Покуда не проснулась, жгуты должны выть, а они замолкли…
По коридору прокатился оглушающий визг, заметались в погребальных залах драугры, словно пытались попрятаться надёжнее прежнего.
– Она пробудилась, потому что мы убили духа на входе? – озираясь, произнёс Ферр, положил руку на шею прижавшегося к ноге волка.
– Скорее уж нашла нас и идёт сюда. – Ульд крепче перехватил меч, вышел вперёд. – Помните, жгутами она сожрёт за миг, а как только погибнет, оставшиеся драугры разом вылезут на нас сами.
Едва он договорил, из темноты вылетела скъяфа. Видом напомнила иссохшую старуху в драном белом саване, скользила под потолком, но длинные руки с тремя острыми когтями-лезвиями вместо пальцев на каждой почти достигали пола. Разметались седые космы, открыли будто бы обожжённое пожаром лицо, на коем не нашлось губ, лишь зубы с длинными клыками. С диким визгом скъяфа пронеслась над ними, выставив руки, и друзья еле успели отскочить от чудовищных клинков-пальцев. Ульд в прыжке умудрился отсечь один прежде, чем тот зацепил Игви, а Эйдре рванулась, попыталась сломать другой, но клыки прошли насквозь и лишь клацнули в воздухе. Тварь откинула волка в стену, словно букашку, вихрем ринулась на мерга. Тот трудом увернулся, оттолкнул готового прыгнуть пса, а Ферр исхитрился ударить копьём: наконечник оставил на скъяфе глубокую обугленную рану, но не убил. Она поднялась под самый потолок, закрыла глаза и завизжала так истошно, что, чудилось, вот-вот оглохнут у каждого уши да лопнут черепа.
Головы свело лютой болью, обожгло изнутри как калёным железом. Вторил жуткому крику тихий скулёж Игви. Ферр и Ульд попытались броситься в атаку, но тут с потолка кнутами хлестнули жгуты, вспыхнули багряным. Мерг рубанул один, отпихнул друга да еле удержал, чтобы не повалился на другой. Коридор обратился красной пульсирующей паутиной, которая сжималась вокруг мужчин и пса, тянулась к ним сотней кошмарных языков, готовых заглотить за мгновение. Меч и копьё рассекали гниль, но на месте осыпавшихся остатков тотчас появлялись новые, набухали, норовили дотянуться до добычи.
Эйдре прижалась к стене, оглядела загнанных в ловушку друзей, подбирающуюся к ним плесень, названную Ульдом исходом страшнее смерти, сжавшегося от визга у их ног Игви. Страх и боль сменились на лице яростью, чародейка обернулась мышонком, ловко скользнула между пульсирующими жгутами, встала перед спутниками человеком да хлестнула по скъяфе заклятием Клив без раздумий. Ветра ринулись вперёд, обжигающими лезвиями разрубили паутину. Старуху раскружило, вспыхнула жарким пожаром рана от копья Балларга, и тварь, объятую пламенем, унесло прочь по коридору. За миг оглушающая тишина сменилась грохотом рухнувших алтарей, треском камней и стонами тонких стен. От иных из них не осталось следа, лишь обугленные обломки с хрустом повалились где-то дальше во мраке.
Ферр и Ульд подскочили, подхватили под руки пошатнувшуюся Эйдре, но дева с трудом удержалась на ногах. Мужчины потянули её назад, однако потолок не думал валиться и выглядел крепким. Драугры впереди удара ветров не пережили, а те немногие, что оставались за спиной, выскочили из залов и встретились с разъярённым прошлой болью Игви. Пёс ринулся на них, сбил с ног одного, уронил навстречу бегущим после, рванул клыками, мощным прыжком влетел в следующих, раскидав в стороны. Йорги поспешил на подмогу, а жрец остался рядом с побледневшей сэйд, всего-то и успел несколькими бросками уничтожить
