мне пообещать.
— Что?
— Ты… ах…
Я запнулся, сознание боролось с желанием. В моей голове не могло сложиться, зачем я прошу о таком своё ведение, иллюзию, созданную кашей подсознания.
— Да говори ты, мелкий! — рявкнул Авелий.
— Если моей матери будет угрожать смерть — защити её, старик.
— Нет уж, Марк! С этим не помогу, у меня так есть две женщины, моя дочь и жена, которых я обязан защитить. Твою мать должны защищать её мужчины — ты и твой отец.
Сердце подпрыгнуло, комок поступил к горлу. Спокойно. Дыши, Марк, дыши. Ты ведь всё понимаешь, парень. Матушка умерла — это предопределённое решение судьбы. А эта твоя просьба не более чем фарс, глупая прихоть изможденного болью мозга. Прекрати.
— Тогда… если с моей матерью что-то случится, сообщи мне об этом.
— Хорошо, парень. — ответил Афелий.
«Спасибо, старик», — подумал я, но говорить не стал.
— А теперь научи меня, чему планировал.
— Тогда начнём!
Глаза заслезились, мир помутнел и закружился, покрываясь рябью зелёного пшеничного поля и чистого голубого неба.
Я знал, что меня ожидает следующий эпизод моей жизни, и чувствовал металлический запах крови.
Где-то вдалеке завыл одинокий отбившийся волк. Я стоял, тяжело дыша и прислонившись спиной к широкой кроне кедра, сжимая в руке окровавленный кинжал. По левой руке стекали речки крови из широкой раны на плече, в ноге торчал кусок заточенной деревяшки.
— Ну что, Марк? Ха-ха… — заговорил стоявший напротив парень лет двенадцати, вся его рубаха пропиталась кровью от широкой от плеча до рёбер раны. Он тяжело дышал, но не отпускал обагренного моей кровью кинжала, — Вот так… ха… получается, и закончится наша дружба?
О чём он? И тут же в меня хлынули воспоминания, отделяющие встречу с Афелием до этого момента.
«Обряд Чести, значит, так его у нас называли. Благословленная Мёртвыми богами и патриархом традиция, Посвящение в воинов клана. На деле же — бойня детишек, только оторвавшихся от мамкиной сиськи!» — подумал я с неприязнью.
— А разве нам обязательно драться? — спросил я.
Рана на руке не глубокая, нога тоже с трудом двигается, усталость берёт своё. Стойте… я вспомнил… нужно время! Немного времени!
Он дёрнул кинжалом, словно приманивая, но я не двигался. Тогда он решил-таки ответить:
— Нас осталось всего одиннадцать, и кто-то один должен умереть! А я не горю желанием стать Восставшим и вступить в Чёрные отряды.
«А придётся! Ох, не это».
Я медленно потянулся к энергетическим потокам Эфира, начав протягивать от канала тонкие нити, словно энергетические паутинки.
— Неужели справиться со мной легче, чем с кем-то другим? Я оскорблён, дружище! — наигранно сказал я.
Точно! Я его помню. Цирис, мой… друг… и моя первая жертва.
— Ну нет, ты не слабак, уж я-то знаю. А ещё я знаю каждую твою слабость, — его голос звучал ровнее, значит, он уже начал черпать Эфир и восстанавливать тело! — Оставшиеся объединились в группы, с ними совсем не совладать. Так что не держи зла после смерти, просто у меня нет другого выбора. Либо я — либо ты.
Тонкие нити Эфира принялись заживлять рану, затягивать порез, запекать кровь. Контроль тела и управление Эфиром — вот чему меня обучал Афелий, и он был в этом лучшим.
Но нужно было ещё немного времени.
— Что же скажет мой отец? А? Думаешь, глава простит убийство наследника? — спросил я, но не надеялся, что это подействует.
Так и вышло:
— Ха-ха! Твоему отцу плевать на своих детей, четверо твоих братьев и трое сестёр пропали, а он и пальцем не пошевелил! И обряд Чести священен, благословлен им самим. И если уж ты тут сдохнешь, то это только твоя вина и весьма неприятный удар по репутации главы, — без толики сожаления или сомнений сказал он.
Я начал чувствовать, как энергия Эфира медленно вытаскивала деревяшки из тела, а вместе с тем и любые инородные вещества и элементы, оберегая от заражения. Параллельно я направил Эфир на разогрев мышц и обогащение кислородом. К моменту, как я закончу с раной на ноге, можно будет заканчивать этот фарс.
— А ты и рад, не так ли? Твой отец, мой дядя, следующий на посту главы, если не будет наследника. Значит, всё из-за него?
— К сожалению, всё не совсем так. Мой отец идиот и слишком предан главе, — он начал медленно приближаться, — Но все эти слухи о том, что глава увлекся Тёмными искусствами и… В общем, чести ему не делают, и это лишь вопрос времени, когда его сместят.
С раной на ноге почти покончено, я сжал кинжал и сконцентрировался, обостряя все чувства. Ноги чувствовали каждую вибрацию, любое его движение, я слышал стук его сердца и движение крови по венам.
— Знаешь, я и сам был бы рад, что бы вы зарезали моего отца, как свинью. Только вам это не под силу, — ответил я и напряг мышцы ног, а корпус сместил вперёд.
— О чём… — закончить он не успел.
Весь свободный Эфир я отправил в ноги, пропитал им каждое мышечное волокно, обволок связки, оберегая от разрыва, и пропитал кости, не способные выдержать такой нагрузки. И на мгновение словно исчез из этого мира… Всё растворилось, обрело растянутые очертания, и только усиленные рефлексы помогли мне сориентироваться в мире сверхчеловеческой скорости. Всего доля секунды, и мой единственный друг стоит с ошарашенными глазами, а из его горла вытекает кровь.
— Вы слишком слабы. Только я способен убить этого ублюдка…
Я слышу, как он падает на колени, и тело ложиться на землю. Слышу бульканье, словно в котелке с похлебкой, и хрипы, скребущие по душе. Но мне всё равно, уже очень давно. Наверное, тогда, в детстве, когда это произошло, я, может, даже плакал или хотя бы сожалел, что не смог поступить иначе. Но сейчас у меня есть ещё дела… Я не собираюсь больше быть пленником обстоятельств, рабом судьбы.
— Раз мне был дан шанс, я сделаю всё, чтобы не профукать его, — сказал я, смотря в небо, — Не ради жизни, но вопреки смерти.
Мир начал темнеть, а я слышал отдаленные звуки: крики и возгласы, топот ног и улюлюкивания. Толпа бесновалась и кричала: «Заяц! Заяц! Заяц!» Декс ждал меня, я знал, что нужен там, как бы мне не хотелось вернуться в то воспоминание к матери, она
