Книга Прикосновение ненависти - Дж. Л. Бек

— Дальше есть те, что побольше, — отвечаю я, протягивая руку через сиденье, чтобы сжать ее колено. — Но не волнуйся. Как только все уладится, нам больше не придется оставаться в хижине. Мы сможем поехать куда угодно.

— Мне было просто любопытно. Я не жалуюсь.

Тем не менее, в ее голосе слышится напряжение — и когда я смотрю на нее, беспокойство, написанное в морщинках между ее бровями, говорит о многом.

— Ты волнуешься, не так ли?

Она практически сдувается на выдохе, как будто только и ждала, чтобы я задал этот вопрос. Я требую от нее слишком многого?

Что, если это так? Что тогда? Теперь пути назад нет. Ривер не позволил бы этого, даже если бы я захотел.

— Да, я волнуюсь. — Она накрывает мою руку своей, поглаживая тыльную сторону. — Но только потому, что не совсем понимаю, что вы планируете делать. Я не знаю, насколько это будет опасно для вас или для нас.

— Я могу справиться с небольшой опасностью. Я сталкивался с опасностями всю свою жизнь.

— Да, но тогда ты не был моим.

Возможно ли, чтобы сердце разорвалось от гордости? Если да, то мы оба в беде, поскольку за рулем я. Сейчас не время, чтобы мое сердце разрывалось.

— Я всегда был твоим. Поверь мне, я не стану зря рисковать. Теперь у меня есть причина следить за своей задницей.

— Мы едем в Рино?

— Не сразу. — Мне нечем поделиться, поэтому я оставлю все как есть, чтобы не смущать ее еще больше. Чем меньше она знает, тем лучше.

— Но тебе захочется встретиться лицом к лицу с этими ужасными людьми.

— Для начала, да. — Я не хочу создавать уродливые образы в ее голове, поэтому это также оставлю это при себе. Когда я не был зациклен на своей потребности в ней, я проводил время, придумывая новые и изобретательные способы причинить боль и вызвать сожаление.

От одной мысли о том, что я заставлю их истекать кровью и расплачиваться за все свои обиды, у меня учащается пульс.

— Хорошо. — Она дрожит. Обеспокоена.

Я не могу этого допустить. Как бы мне ни хотелось, чтобы она согласилась, не задавая вопросов, я бы предпочел, чтобы она высказала свои опасения, если это позволит мне успокоить ее, чтобы она не страдала молча.

— Эй. Тебе не нужно беспокоиться. Помни, я скорее умру, чем позволю кому-либо причинить тебе боль.

— Я знаю это. — Ее улыбка теперь гораздо более расслабленная и искренняя, что несколько снимает мое напряжение. Все, о чем мне сейчас нужно беспокоиться, — это удержать ее рядом со мной, когда мы прибудем в город.

Припарковывая джип перед «Walmart», я предупреждаю:

— Держись рядом со мной. Не уходи. Я не хочу надирать кому-то задницу.

— Куда бы я пошла? — Она оглядывается по сторонам, ухмыляется и пожимает плечами. — Я даже не знаю, как вернуться в хижину.

Я бы предпочел, чтобы она сказала, что не знает, что делать без меня, но я оставлю это. Не стоит из-за такого вступать в спор.

Вот что значит быть в отношениях? Я вроде как горжусь собой.

Как только мы оказываемся внутри магазина, нам нужно слишком многое рассмотреть и принять решение, чтобы думать о чем-то другом, кроме настоящего момента. Выбирая леггинсы, носки и нижнее белье для Скарлет, я почти забываю о другой причине этой поездки. И пару кроссовок, чтобы ей не пришлось надевать мои запасные ботинки, набитые дополнительными носками, чтобы они лучше сидели.

Она очень сговорчива, держит меня за руку, пока мы идем от одного отдела к другому. Как будто ей приятно просто быть вместе.

Мы могли бы быть любой другой парой, бегущей по делам, — одно из тех повседневных событий, которые другие люди воспринимают как должное.

— О, так ты предпочитаешь макароны? — Скарлет игриво подталкивает меня локтем, и я почти с удивлением обнаруживаю, что держу в руках коробку спагетти.

Мне нужно с головой окунуться в игру.

— Конечно. — Я беру с полки еще несколько коробок вместе с баночками соуса. Этого должно хватить, чтобы мы какое-то время не выходили из дома. После того, что я сделаю, в наших же интересах залечь на дно.

Хлопья, овсянка, консервированный суп, чили и тушеное мясо. Она не высказывает своего мнения ни по одному из них, желая соглашаться, пока это означает, что мы вместе. Мне не нужно, чтобы она мне это говорила. Я чувствую это. Она хочет быть только со мной.

Что бы она почувствовала, если бы знала, что будет дальше?

В конце концов ей придется к этому привыкнуть.

И это не значит, что она никогда не подвергнется насилию. И это еще одна причина, почему она предназначена мне.

— Печенье? — Она с надеждой улыбается и показывает упаковку "Орео".

— Конечно. Только если ты поделишься. — Ее улыбка сменяется хмурым взглядом, прежде чем она берет вторую упаковку и добавляет его в корзину.

Я не могу удержаться от смеха, прежде чем притянуть ее для поцелуя.

Хотя, прежде чем наши губы встречаются, я ловлю взгляд парня во фланели на другом конце прохода. Он смотрит не на меня. Не тогда, когда задница Скарлет намного интереснее.

— Что такое? — шепчет она, касаясь рукой моей щеки, чтобы снова повернуть мое лицо к себе. Но мой взгляд остановлен на придурке, который думает, что пялиться на моего ангела — хорошая идея.

Моя, она моя; отвернись или научишься жить без зрения, придурок.

Наконец, он замечает мой свирепый взгляд, и у него хватает здравого смысла прочистить горло, прежде чем отвернуться. Именно так я и думал. Если бы у него было представление о том, на что я готов пойти, чтобы удержать ее рядом со мной, он бы действовал намного быстрее.

Она оглядывается через плечо, но ловить его слишком поздно.

— Что случилось? Ты выглядел так, словно был готов кого-нибудь убить.

Скорее всего, так и было.

— Ничего. Не беспокойся об этом. — Несмотря ни на что, она выглядит обеспокоенной. Даже мой поцелуй, кажется, не успокаивает ее.

В конце концов, мне придется научиться балансировать между своей собственнической натурой и реалиями жизни. Я не могу угрожать убийством каждому мужчине, который по ошибке взглянет на нее. Не то чтобы меня это сильно беспокоило, но это причинит ей боль. Моему драгоценному ангелу. Я не могу этого допустить.

Ее сердце слишком доброе и чистое, чтобы быть запятнанным моей тьмой.

Что же я за мужчина, если тащу