я не могу его разлюбить?
— Я делаю то, что должен, — бормочет Грейсон, поглаживая большим пальцем мою шею и продолжая смотреть, продолжая открыто жаждать моего рта. Взгляд Грейсона настолько мощный, что вынуждает нервно облизать губы, и это только заставляет его глаза потемнеть ещё больше. Он жаждет ещё большего.
Моё дыхание больше мне не принадлежит. Но я продолжаю пытаться вобрать воздух в лёгкие, потому что эмоции в груди слишком болезненны, чтобы сдерживаться.
— Глупая недалёкая пустышка, поэтому ты выбрал меня? — спрашиваю я заплетающимся языком.
— Выбрал тебя? Если бы я выбирал женщину, то никогда бы не выбрал тебя. — Он проводит костяшкой пальца по моим губам, продолжая трахать их глазами. — Ты горячая штучка, Мелани, — хриплым голосом продолжает он. — Ты горячая, невинная маленькая зараза, но я никогда добровольно не связал бы себя за яйца с кем-то таким весёлым, смешным, невинным и беззаботным, как ты. Я не выбирал тебя, но я до хрена уверен, что не смогу от тебя освободиться. Ты в моей голове, ты словно демон в моём грёбаном сердце.
— Да пошёл ты! — Я отталкиваю его, но Грейсон хватает меня за запястья, чтобы остановить, и вытягивает мои руки вверх над головой, заставляя тело инстинктивно выгнуться, а кончики сосков задеть его твёрдую грудь. Меня пронзает мгновенная вспышка возбуждения, которая разжигает собственную гневную реакцию на саму себя.
— Попользоваться мной, — кричу я, извиваясь в его тисках, — и выбросить. Таков был план, верно? Трахнуть меня, а потом трахнуть ещё и ещё. Главное найти какую-нибудь блондинку, которая не слишком много думает и не задаёт много вопросов! Ту, от которой сможешь легко избавиться!
— Разве я похож на человека, который пытается от тебя избавиться? — скрежещет Грейсон зубами, крепче стискивая мои запястья и прижимаясь ко мне своей эрекцией. — Я хочу тебя, и хочу новую жизнь, Мелани, — цедит он сквозь зубы. — Я собрал полное досье на тебя и на твоих мужчин, я знаю о твоём долге. И знал о твоей сестре-близняшке ещё до того, как ты мне о ней рассказала, Мелани.
Я задыхаюсь, когда он упоминает о Лорен. Глаза затуманиваются от слёз, тогда он ослабляет хватку на моих запястьях, медленно и ласково проводит ладонью по нежной коже обнажённых рук и мягко продолжает:
— Я знаю, что твои родители потеряли её, и ты винишь себя за то, что выжила. Ведь так?
Кажется, что огненный шар разрастается не только в моём горле, но и в глазах, и в моём сердце.
— Выходит, всю свою сознательную жизнь ты старалась возместить то, что, как тебе кажется, отняла у родителей. Ты пыталась сделать их счастливыми, ты пыталась сделать счастливыми всех вокруг, потому что, видимо, в глубине души не хочешь, чтобы кто-то подумал, что ты не заслуживаешь шанса, которого никогда не получала твоя сестра.
— Перестань, — тихо говорю я, но слёзы текут по лицу, потому что никто и никогда не видел так ясно то, что творится у меня в душе, и мне страшно и больно, а его ореховые глаза просто меня не отпускают.
Взгляд Грейсона яростно нежен и всё ещё жаждет меня, он крепче сжимает мои плечи и добавляет:
— Я знаю, что ты, Мелани, слишком долго использовала секс, чтобы перестать чувствовать себя одинокой, и я знаю, что ты самое прекрасное существо, которое я когда-либо видел, и всегда пытаешься всё сделать лучше. Дать шанс каждой лягушке, потому что и тебе дали этот шанс, верно? Так почему же ты сейчас отказываешь дать шанс кому-то ещё? Любому? Даже такому грёбаному мудаку, как я?
Грейсон скользит рукой по моему лицу и ласкает щёку, ласкает так, как делает это только он. Тот, кого я чувствую под кожей, до самых кончиков нервов, до самых костей.
— Я знаю, что ты бросила учёбу в колледже, чтобы поддержать свою лучшую подругу, когда она получила травму, — добавляет он, — и ты никогда не говорила ей, что взяла академ, потому что не хотела оставлять её одну. Я знаю, что ты из тех девушек, которые покупают «мустанг» в городе, где почти каждый день идёт дождь, потому что это стоит того, чтобы ездить с опущенным верхом в те редкие дни, когда светит солнце. Я знаю тебя, Мелани. Чёрт возьми, я знаю о тебе больше, чем хотел бы знать, потому что я ничего бы не изменил… ни одной вещи… ни одного слова… из толстенного досье на тебя… которое лежит на моём грёбаном столе.
Я с тихим всхлипом отвожу взгляд от Грейсона, но он запрокидывает мою голову назад и заставляет смотреть ему в лицо, которое выглядит уверенно и горячо, так же горячо, как и его жаркий, пронизывающий взгляд.
— А твоя дерзкая «я со всем справлюсь» личина? Она мне нравится. Я знаю её, но за ней вижу проблески тебя, Мелани. Настоящей тебя. Испуганной. Той, кто не любит одиночества. Той, кто уязвима и заставляет меня хотеть сказать, что я с тобой. Иди ко мне, я, чёрт возьми, рядом, принцесса.
— Ты знаешь обо мне всё, а я тебя совсем не знаю! — всхлипываю я.
— Нет, ты знаешь, — возражает Грейсон, обхватывает мою голову и обрушивается на мой рот, и голод в поцелуе опаляет мои нервные окончания, разжигая во мне огонь.
Горячие губы. Вкус нашего поцелуя. Грейсон не единственный, кто жаждет этого вкуса. Я тоже этого очень хочу.
Пожалуйста, пожалуйста, будь умницей, Мелани!
Оставь его, Мелани!
— Боже, — рычит Грейсон, когда мой рот, кажется, становится частью его собственного желания, и я неожиданно обнаруживаю, что мои пальцы впиваются в его бицепс. — Меня учили обманывать и шантажировать, лгать, мошенничать, делать всё, что угодно, чтобы получить желаемое. — Горячие толчки его языка заставляют мои пальцы сжаться, он обвивает руками талию, и моё тело пылает и выгибается к нему поближе. — И я хочу тебя. Эти сладкие маленькие груди. Хочу снова прикоснуться к ним губами. — Одной ладонью Грейсон накрывает мою задницу, а другой – грудь. — Я люблю, когда твои соски набухают для меня. Становятся как бусинки от моего голоса. От одного только моего взгляда. Мне нравится твоя задница. Мне нравится твой чёртов рот. — Грейсон, кажется, сходит с ума, делая всё сразу. Лаская мою задницу. Лаская мою грудь. Пожирая мой рот. Затем он целует шею, высовывая язык, чтобы попробовать меня на вкус.
