спрятанное в каждом. Воспоминания пришли оттуда. Это длилось недолго.
Закономерная, ожидаемая вспышка света в чёрной дали, без звука, лишь свет, делала это место не таким одиноким и пустым. Никто не видел этот свет, потому что никого ещё не было. Вспышка без свидетелей, без оваций. Ни чтобы завлечь или удивить. Необходимый свет. Разогнать тьму.
Свет погас, как потухла свеча. Но в те мгновения, в те драгоценные секунды, пока то место за чёрной стеной, откуда полился свет, было открыто, в ту дыру падали шарики. Серые, красные, голубые… Газовые. Какие-то шарики с кольцами вокруг, какие-то представляли собой нескончаемый ураган. Миллионы, миллиарды шаров. Каждый из них привел за собой частичку той магии, что позволит расширяться, создавать новые места для жизни. И среди миллиарда этих шаров, падающих из дыры, создающих прекраснейший «водопад», Галахад приглядел один. Голубой, красивый. Рыцарь не мог двигаться в общем понимании. Так же, как и не мог разглядеть среди миллиарда шаров один. Но они были связаны друг с другом, как мать и сын…
Галахад проснулся в высокой траве. Толстые деревья перед глазами тянулись вверх. По ясному небу летали драконы. Впервые с тех пор, как попал в Воларис, он дышал свежим, чистым воздухом. Галахад оттолкнулся руками от земли и сел. Он был в лесу, окруженный зеленью и пением птиц. Неподалёку журчала вода.
Совсем скоро рыцарь встал и пошел к источнику журчания. Там его ждал прелестный родник. Настолько большой, что можно искупаться. Он снял с себя одеяния и голыми ногами пошел по камням. А как привык к прохладной воде, сразу нырнул. После Волариса, после сражения с драконом, после того как мышцы напряглись так сильно, что окаменели — ему это было нужно. Тишина, покой, чистый родник. Нигде на свете он не хотел оказаться так сильно, как здесь сейчас.
Галахад вынырнул, протёр лицо ладонью, убрал локоны с глаз и осмотрелся. На берегу никого не было. А смотрел он туда, будто кого-то ожидал. Эти воды пошли бы Марии на пользу.
Галахад вышел на берег, надел штаны. И был как никогда вовремя. Из кустов появился мужчина. В тонкой кольчуге и почти таких же штанах, как у Галахада. Они смотрели друг на друга долго и вдумчиво. Обычно в такой ситуации Галахад брался за рукоять меча и ждал, что скажет посторонний. Но в этот раз он решил не торопить события и оставил меч лежать на берегу.
— Нашёл…— сказал мужчина. Голос у него был молодой, но басистый и грубый. Под стать королевскому.
— Да, хорошая водичка, не сильно холодная, — ответил Галахад, становясь боком к роднику.
— Я говорю о тебе. Ты не их этих мест. Что последнее ты помнишь?
— Я помню бездну. Как падал в неё. Думаю…я умер.
— А это по-твоему что?
— Рай, — Галахад накинул на себя рубаху, поверх неё куртку. Потом ремень. Наконец взял в руку меч. — Но если мне придется использовать сталь, я пойму, что ошибался.
Мужчина протянул руку и сделал несколько шагов вперёд.
— Меня зовут Леонард, — сказал он, — я сын короля и королевы Волариса.
Галахад подошел, и они обменялись рукопожатиями.
— Мне так и не довелось встретится с твоей матерью, — добавил рыцарь, — но пришлось сразиться с твоим отцом. Не думаю, что мне бы удалось выйти победителем, если бы бой не прервали.
— Пройдешься со мной?
Галахад кивнул. Они вышли на тропу посреди зелёного леса, покрытого ярким солнцем. По деревьям бегали белки, стучали дятлы. Пели птицы, стрекотали кузнечики. Земля была наполнена жизнью.
— Где мы? — спросил Галахад.
— В Воларисе. Таким он был до всего, что с ним случилось. До прихода бога тьмы.
— Неведомый… Можешь рассказать, что произошло? Что случилось с Воларисом?
— Когда я родился, то пришел не один. Внутри меня был он. Бог тьмы. На древнем языке — Гатаноа. Как и другое божество, он был заперт в мире под нашем. Заперт там, где мы сейчас.
Мои дедушка с бабушкой призвали его в наш мир. Он их обманул.
— Что ты имеешь в виду под «внутри меня был он»?
Леонард прочистил горло:
— Моя душа и его…сущность, боролись внутри моего тела. Одно пыталось взять вверх над другим. Я проиграл. К трём годам от меня ничего не осталось. Я был заперт в своём же теле, пока Гатаноа рос, планировал, питался силами через камни, что стояли в поле. В конце — концов он использовал древнюю магию и перевернул Воларис. Красоты отправил сюда, а наверх поднял старую землю.
— Ты хочешь сказать, что существует две земли, зеркальные друг другу?
— Нет. Есть два Волариса. Я думаю, что Гатаноа построил его тёмную версию, как одно из условий заклинания — это равный обмен одной земли на другую. Он построил Воларис под Воларисом, понимаешь? Он использовал мою родню и меня, чтобы связать эти две земли. А затем произошёл обмен.
— Но я же видел Воларис, что наверху. Видел брошенные тележки, распахнутые двери домов. Повсюду был хаос. Если там наверху другой Воларис, тот что был здесь и ждал своего часа, откуда на нём следы жизни людей?
— Он отзеркалил не только постройки. Ты же видел скитальцев? В земле их ещё больше, тысячи!
— Он отзеркалили народ, — осознал Галахад, — бездушную плоть. Я не могу в это поверить. Никто не должен обладать такой силой.
Через минуту рыцарь задал ещё один вопрос:
— А души то ему зачем?
— Чтобы закончить переход, полностью покинуть этот мир. Душой и телом. Он собирает все души и отправляет их сюда.
— Вместе с плотью?
— Этого я не знаю. Может быть мы просто души, которые думают, что обладают оболочкой.
— И зачем Гатаноа столько душ?
— Часть обмена. Не только земля покидает это мир, но и бог — Гатаноа. Его сущность стоит сотню тысяч душ. Ему нужно было поменяться местами с сотнями тысяч душ. Поэтому он выбрал Воларис, как самое густонаселённое королевство. Но и этого было бы мало, если бы души королевской крови не несли особую ценность. Их души были ключевыми. Ему обязательно были нужны души Якова и Марии, чтобы завершить переход. Их душ, вместе с душами жителей Волариса было достаточно.
— Поэтому он отрезал город от остального мира. Ни одна душа не должна была покинуть город.
— Да.
Леонард не с проста рассказывал Галахаду
